знаю даже. Хозяин что-нибудь придумает, – отвечал Смуга с такой тоской, что становилось ясно: демоны – братия подневольная, подчиняться черным колдунам – их извечное предназначение. И хотя их, похоже, не на шутку тяготила подобная участь, быть в этой жизни кем-то еще они бесконечно страшились.
Такая слабость не могла вызвать во мне ничего, кроме презрения. Глядя на них сквозь решетку, я рассуждал о мрачном несовершенстве мира. Где справедливость, спрашиваю я вас, если достойных дозволено охранять недостойным? Где высший порядок, если парочка до крайности темных и тупых тюремщиков стоит на страже, охраняя несвободу узника, наделенного могучей силой воли и развитым интеллектом? Есть в этом какая-то вопиющая несправедливость, вам не кажется?
Происходящее все сильнее терзало мое гордое сердце и заставляло разум снова и снова просчитывать планы освобождения.
– Может, там, в другом месте, повеселее будет, а, ты как думаешь? – говорил Рурк.
– Может, и повеселее… – соглашался Смуга, потирая ушибленный живот, куда недавно угодил кулак Заклинателя, – а может, и нет…
– Так, может, нам его самим… того… кончить, а, Смуга?
– Да ты чего?! – пугался Смуга. – Гляди, как бы тебя хозяин не услышал, а то нам еще достанется, чего доброго…
– Хозяин, хозяин, – ворчал Рурк, – больно он с нами жестко что-то, как ты думаешь, а?
– Жестковато, – соглашался Смуга и, кряхтя, переворачивался на другой бок.
После разговора демоны обычно замолкали и засыпали, утомленные слишком длинным общением. Как и большинство наделенных слабым интеллектом существ, говорили они мало. И думали, наверное, тоже. Больше всего демонов в этой жизни прельщали азартные игры и светлый эль.
Алкоголь и еду доставлял в пещеру горбатый карлик с тачкой, наполненной разнообразной снедью и пузатыми бочонками. Он появлялся раз в неделю и всякий раз разглядывал меня с таким интересом, словно я – диковинное животное в адском зверинце. Собственно, для него я, наверное, и был диковинным животным. Руки у карлика были настолько длинными, что ему приходилось волочить их по земле, а нос выдавался так далеко вперед, что в сторону он мог смотреть только одним глазом – другой видел костистый профиль выдающегося шнобеля.
Поначалу я тоже заинтересовался карликом – мне казалось, что, возможно, с его помощью я как-нибудь смогу выбраться из Нижних Пределов, но потом убедился, что он настолько туп, что даже говорить связно не умеет, и я совершенно потерял интерес к его еженедельным визитам. Постепенно я начал терять интерес ко всему…
Страшнее всего в моем заключении были вовсе не разговоры демонов и даже не визиты Заклинателя с его упорными попытками проникнуть в мой разум, а дикое однообразие и тоска. Дни тянулись один за другим в абсолютном безвременье Нижних Пределов. Я даже не знал, дни ли тянулись или столетия, и сколько на самом деле прошло времени с тех пор,
