и обозналась. Оказавшись на втором этаже, я потерял ее из вида. По-видимому, здесь проходила какая-то презентация. Ухоженные женщины бальзаковского возраста, сверкая дорогими украшениями, за столиками пили чай с пирожными. Они чувствовали себя богинями, выдавливая из себя улыбки фальши. Над всей этой суетой возвышался плакат какой-то девочки. Мне объяснили, что девочка пропала без вести несколько лет назад, и попросили принять участие в сборе средств на поиск несчастной и других пропавших детей. Но что-то было не так в этом общем благородном порыве. Я бродил между столиками, все еще не решаясь избавиться от последней монеты, и заглядывал во рты этих «матерей-Терез», которые аппетитно жевали свои булочки. Тут же на столиках лежали фотографии пропавших, заляпанные жирными пальцами их ищущих. Слегка пошатываясь от мерзости данного мероприятия, я решил было уйти, но аппетитное чавканье окружающих меня «спасительниц» обострило во мне чувство голода. Когда я подошел к шведскому столику, чтобы подкрепиться, то заметил ту женщину, которая недавно посылала мне воздушные поцелуи.
– Здравствуйте, – улыбнулась она и подала мне свою руку, но я проигнорировал этот привольный жест, жадно уплетая за обе щеки сэндвич с красной рыбой.
Женщина вовсе не обиделась.
– Меня зовут Вера, – представилась она. – Это я Вас звала…
– Надо же! – равнодушно сказал я и пошел к бару, где официант разливал соки и шампанское.
Вера была в элегантном вечернем платье, и на ее пышной груди сиял крупный изумруд. Было странно наблюдать, что эта обеспеченная женщина следует, не отставая, словно банный лист, за босоногим солдатиком. Мы взяли по бокалу шампанского и отошли в тень колонны.
– У меня к Вам одно предложение… – сказала Вера, сделав скромный глоток, пока я дожевывал бутерброд. – Мне не с кем пойти сегодня в ночной клуб, а муж уехал в Лондон.
– Здесь еще есть мужчины, – указал я на парнишку с модной прической, который только что вошел, щеголяя узкими, подчеркивающими бедра, брюками.
– Он голубой, – засмеялась моя спутница, обнажив свои ровные керамические зубы.
Она вдруг заметила, что я кинул ревностный взгляд в сторону шведского стола, где дамочки активно наполняли свои тарелки.
– Вы проголодались?
Я кивнул, и ее глаза засветились материнской заботой.
– Вам что-нибудь принести?
– Да, блины с икрой и пирожное с кремом.
Когда Вера ушла, я быстро осушил бокал шампанского и отправился к выходу, но она вовремя заметила мое бегство и догнала меня на ступеньках.
– Вы уже уходите? – слегка расстроилась она, держа в руке полную тарелку деликатесов.
Я виновато кивнул.
– Вам не понравилось мое
