нужды стучаться, что бы заявить о своем присутствии. Эйслин плавно зашла в комнату и присела на кожаный диван, стоящий у стены, противоположной от рабочего стола Дика.
– Добрый вечер, Дик, – поздоровалась девушка, осторожно, украдкой, разглядывая мужчину. Он сидел в кресле у окна, вытянув перед собой длинные ноги. На ступнях красовались модные, лакированные туфли черного цвета. Скорее всего, невероятно дорогие, как и матово – серый костюм, что был сейчас на нем, и эта светлая рубашка, и этот, слегка расслабленный в узле, галстук с вертикальными черными полосами. Как всегда, мистер Марлоу выглядел так, будто прочитал очередную лекцию, например, в Гарварде. Правильный, строгий, скучный…
– Как хорошо, что ты вернулась до темноты, – вежливо – холодно начал он, незаметно для самого себя, скользя взглядом по сидящей перед ним девушкой. Романтичная розовая блузка невероятно шла ей, своим цветом подчеркивая деликатный румянец на лице Эйслин, а фасоном делая ее изысканно – женственной. Пару прядей волос выбились из хвоста, и теперь игриво лежали на лбу и щеках девушки.
Ветер ли освободил эти локоны, или же мужская рука одного из парней, сидящих впереди красного «форда»? Дик недовольно нахмурился и продолжил:
– Кто привез тебя?
Красные пятна возмущения проступили на лице Эйслин. Да как он смеет? Будто отец отчитывает свою дочь – подростка!
– Меня привезли друзья, – максимально спокойно ответила она, готовясь к очередному допросительному вопросу.
– Об этом и многом другом, как раз, я и хотел поговорить с тобой, Эйслин, – мужчина поднялся с кресла и сел на его широкую рукоять, таким образом, оказавшись напротив девушки и в допустимой близости к ней.
– Неужели вы запретите мне общаться с моими друзьями? – с плохо скрываемым возмущением, поинтересовалась Эйслин, взбудораженная такой близостью Марлоу. Мало того, восседая на рукояти кресла, он возвышался над девушкой и буквально давил на нее. Эйслин приняла закрытую позу, скрестив руки на своей груди.
– Нет, конечно, – усмехнулся Дик, проводя пятерней по своим короткостриженным волосам черного цвета. Странная прическа для делового человека, которая не очень гармонировала с его дорогим костюмом, но невероятно шла мужчине. Набравшись смелости, Эйслин произнесла:
– Не буду юлить, Дик. Я ощущаю себя не взрослой женщиной, а школьницей, которая провинилась. Скажите, Дик, я нарушила какие —то правила игры?
Так вот оно что. Сидящая напротив него девушка позиционировала себя как взрослую женщину. Тень улыбки скользнула по резкоочерченным губам мужчины, и Эйслин заметила это. Странно, но улыбка эта была очень… манящей и искушающей. Девушка порывисто отвела взгляд в сторону, удивляясь и пугаясь собственным странным ощущениям и мыслям.
– Я вижу, что тебе неприятно то, о чем я говорю, – медленно начал Дик, стараясь подобрать нужные слова, – но я хочу кое – что тебе объяснить. Думаю, это надо было сделать
