о том, что происходит сию минуту, им точно знать не стоит, неважно, двадцать мне, двадцать пять или пятьдесят», – с усмешкой заключает Лана.
Она не пошла домой переодеваться – решила поехать в том, в чем была у Нины, лишь бы побыстрее. Сообщение Вере о том, что будет поздно (ничего не объясняя), написала уже из такси. Как будто боялась, что кто-то свыше передумает («Ой, самой смешно, какая ерунда, меня что, Нобелевской премией наградили?»). Хорошо еще, зашла к Нине не из дома и не в тапочках, а на каблуках.
Теперь она почти всегда на каблуках, ей нравится. Познакомившись с Денисом, специально старалась выглядеть более женственно, а потом привыкла. Прежние свитера, водолазки и брюки остались для выездов на природу, а на каждый день – узкие джинсы или платьица. С ее фигурой можно себе позволить.
Этим вечером – синие скинни, красная футболка без принта, светлый легкий пиджак и туфли цвета шампанского с открытым мысом. Если бы сегодня решила разрядиться в пух и прах, совсем перестала бы себя уважать. Потому что нет уже никакой интриги.
Лана не очень любила приходить к парням домой сама – вот именно подходить к двери и нажимать на звонок. В те полминуты, что проходили между звонком и звуком отпирающегося замка, чувствовала себя зависимой и чуть ли не пристыженной, как будто ждала подаяния. После такого и занятие любовью казалось ей проституцией. Одного молодого человека она просила под разными предлогами выйти к ней и подняться в квартиру вместе, чтобы всего этого не ощущать.
Но с Денисом можно о таком не думать – он не ее парень, да и блюсти свою репутацию перед ним не имеет смысла. Это же… это же он. Тут все иначе. Не только из-за того, что… но и потому…
Слегка запутавшись в своих мыслях (и почему-то обрадовавшись этому), Лана звонит в дверь. Просто же он все решил. У нее не было порыва с ним связаться – это было бы слишком очевидно, слишком топорно. Как фотографировать линию горизонта на закате у моря. Лана никогда не умела так жить – в этом были и определенная прелесть, и масса недостатков, само собой.
Он подходит быстро, но не настолько быстро, чтобы она не успела подумать: «А вдруг он забыл и ушел тусить?». Нет, не забыл и не ушел, это было бы неорганично.
Правда, по нему и не сказать, что заждался ее. Спокойный, расслабленный. Движения чересчур вальяжные – или так кажется Лане, готовой скорее к бурному сексу на пороге, чем к ленивому «привет, проходи на кухню». Волосы растрепаны и вроде не очень чисты, но это ее не отвращает, даже почему-то умиляет. Он настоящий.
Взгляд равнодушный, ускользающий. Он точно намеренно делает вид, что ему все равно. Сигарета оказывается то в углу рта, то между тонкими пальцами, кочует туда-сюда быстро-быстро.
– Тебя что-то беспокоит? – Лана грациозно – на это она, по крайней мере, надеется – присаживается за стол на деревянную табуретку.
Раньше никогда не задала бы этот вопрос – побоялась бы услышать:
