снять недвижимость подобную моей, на Парк-авеню, за две штуки баксов в месяц.
– Да пошел ты… – разозлившись, прошипела я и бросилась назад в свой кабинет.
Всю оставшуюся часть дня я держала дверь закрытой. Около семи вечера в дверь постучали, и я даже вздрогнула от неожиданности. В тот момент я сосредоточенно расшифровывала свои записи, сделанные во время сегодняшних сеансов, – пишу я как курица лапой, а свои электронные досье на каждого пациента стараюсь вести всегда очень прилежно.
– Входи, – буркнула я.
Дверь приоткрылась на маленькую щелочку, достаточную лишь для того, чтобы просунуть в нее руку. Которая, собственно, оттуда и появилась. Это определенно была рука Дрю, и он размахивал чем-то белым.
Чем это он машет? Подозрительно похоже на нижнее белье.
Весь день после нашей ожесточенной перепалки я просто клокотала от гнева, и это уже начало меня угнетать. Его выходка придавала ситуации оттенок легкомыслия, что в тот момент нам обоим и требовалось.
– Входи, – повторила я, уже более приветливо.
Дверь приоткрылась еще на пару дюймов. На сей раз вслед за рукой с импровизированным белым флагом с осторожностью появилась голова.
– Надеюсь, ты уже перестала беситься и не собираешься практиковать на мне страшные приемы крав-мага?
Я рассмеялась.
– А надо бы. Ты заслуживаешь того, чтобы хорошенько надрать тебе задницу. Но я, так и быть, воздержусь.
Дрю широко улыбнулся и, распахнув дверь, целиком появился на пороге.
– Полагаю, мне следует извиниться перед тобой за то, что сегодня тебе наговорил.
Я откинулась назад в кресле.
– Следует, – подтвердила я, стараясь не улыбаться.
Он с виноватым видом опустил голову. Его поза напомнила мне маленького мальчика, который только что нашкодил – например, искупал собаку в красной краске. Это было так мило. И сам он был просто душка. Но я все равно намеревалась заставить его пресмыкаться и унижаться передо мной. Не поднимая головы, Дрю посмотрел на меня из-под темных ресниц умилительным взглядом, полным раскаяния.
– Прошу прощения за сегодняшнее.
– За что именно ты просишь прощения?
Он снова опустил взгляд.
– Ты же все равно от меня не отстанешь, верно?
– Даже не сомневайся.
– Хорошо. Извини меня за то, что назвал тебя наивной.
– Ладно, за что еще?
Я смотрела на его лицо, на котором отражалась тяжелая работа мысли.
– За то, что подслушивал твою беседу с клиентом.
– И это все?
– А что, разве есть еще что-нибудь? – На мгновение мне показалось, что он по-настоящему занервничал.
– Да.
Секунд через тридцать он щелкнул пальцами, как будто его осенило, и он явно был чрезвычайно горд собой.
– За то, что пялился
