style="font-size:15px;"> – …но я, так и быть, вам поверю. Вижу, что сердечко у вас доброе. Только не забывайте наш уговор. Обойдемся без бюрократии. Не хватало еще, чтобы нам сократили финансирование – эти скряги из комитета каждый месяц приходят с проверками и всех пересчитывают. Государство думает, раз у нас «дом на полпути», так и денег нам нужно вполовину меньше. – Она любит эту фразочку, то и дело с противной ухмылкой вворачивает ее в разговор. – …только они никак не поймут, что шесть полупсихов – хуже, чем двенадцать полноценных. Одна половина головы у них соображает как надо. Хитрые черти! Мечтают удрать отсюда за пончиками и текилой. А вторая половина витает бог весть где, в далеком прошлом. Забот с ними не оберешься. Верно, мистер Фельдман?
Я в который раз молча выслушиваю ее разглагольствования. Карл сворачивает рулончиком рождественский галстук и прячет его в угол чемодана, рядом с нижним бельем. Слава богу, не надел! Нам лучше не привлекать лишнего внимания.
Час назад (Карл думал, я увлечена беседой с хозяйкой и не слежу за ним) он закопал свои десятифунтовые гири на заросшем сорняками огороде. Куда он дел остальные сокровища – понятия не имею. Разберусь потом.
Нож, чтобы вспарывать кожу, точно листок бумаги, и пускать клубничный сироп. Длинные красные эспандеры, чтобы накинуть на шею и задушить. Зажигалка с буквой «Н», которая до сих пор горит: прежде чем спрятать ее обратно, я полюбовалась голубым огоньком.
Фотография девушки в пустыне, от которой у меня пересыхает в горле.
– Уж не знаю, чем вы будете заниматься в этом своем путешествии, – говорит миссис Ти, – но не ждите, что оно поможет вам укрепить семью.
– Папа склонен к насилию? Нападал здесь на кого-нибудь? – спрашиваю я. Карл стоит в шести футах от меня, и я хочу, чтобы он это слышал. Слово «насилие» не встречалось мне ни в одном из ежедневных отчетов миссис Ти – по крайней мере в тех, что она мне показывала.
– Вы же сказали, что ознакомились с историей! – Она вытащила меня в коридор, и теперь на ее лице отражается лихорадочная работа мысли. – Так, слушайте. До конца месяца я сдала его комнату племяннику. За деньги.
Ага, насчет таинственного копа можно не волноваться. Если к Карлу действительно ходит какой-то полицейский, у миссис Ти есть свои веские причины его не пустить.
Она продумывает, как выкрутиться из сложившегося положения. Боится, что я дам задний ход. Я ведь любопытная, вечно всем интересуюсь. На что пойдут вырученные деньги, миссис Ти? Уж точно не на мебель фабрики «Гудвил», не на тушенку, бобы и самую дешевую арахисовую пасту, не на две уборные с ржавыми поручнями для инвалидов и не на «Ридерз дайджест», приклеенный скотчем к стене.
В этом доме новыми и крепкими выглядят только замки на входной двери и на шкафчиках с медикаментами. Телевизор покупали недавно, но он без торговой марки, работает четырнадцать часов в сутки и непрерывно издает предсмертный вой. Мне хочется подать на миссис Ти жалобу, однако лишние проблемы
