представлял все, что угодно, – от Достоевского до Цветаевой, – и все гениально.
Совсем другой кукольный театр воссоздал бывший конструктор-роботостроитель.
Говорящие, движущиеся, моргающие куклы-роботы сопровождали зрителя, начиная с вешалки, адекватно реагируя на любой поворот ситуации. Даже в туалете, в укромном уголке, сидела кукольная старушка-смотрительница, всамделишно вяжущая носок. Бабулька неожиданно заговаривала с посетителем в самый интимный момент (хорошо, что тот в это время восседал на унитазе, а то от испуга всякое случается).
В общем, настоящий кукольный театр – больше, чем просто спектакль с куклами: это отдельная мистическая реальность. И все-таки приходится признать, что настоящий, качественный кукольный театр – скорее исключение из правила, чем правило.
…Помню, гуляли мы с Инной, моей пятилетней дочкой, в осеннем городском саду.
Только что переехав в Новосибирск из провинциального Томска, я возлагала на столичный город большие надежды в области культуры.
Услыхав по парковому радио приглашение на кукольный спектакль для малышей «Сказка про Ивашечку», мы с радостным нетерпением рванули в небольшой расписной домик у главных ворот парка.
Билеты, между прочим, оказались недешевыми для меня в тот переходный этап моей жизни. Кукольный театр требует жертв, рассудила я.
Велико же было мое разочарование, когда я осознала, что нас банально надули, как и пару десятков доверчивых мамаш с детишками.
…Перед закрытым занавесом нарисовался подвыпивший пожилой дядька с косой челкой на всю лысину. Манера вести речь у него была убаюкивающе-доброжелательной, как у профессиональной няни, укротителя хищных зверей, дистрибьютера косметики или только что принявшего на грудь пьяницы. Мужичок на ходу напялил блестящий синий пиджак и, поклонившись почтеннейшей публике, скрылся за ширмой.
На фоне декораций, весьма скупых и схематичных, вяло действовали полторы примитивных, морально устаревших и потрепанных куклы. Главный герой в общих чертах походил на Рыжего-Рыжего-Конопатого, и недостаток его обаяния компенсировался уменьшительно-ласкательным суффиксом в имени, – видимо, больше нечем.
Еще там двигались на проволочках какие-то скучные зооморфные существа, из которых Гусенок олицетворял непослушание, а Лиса являла средоточие зла. Все до единого озвучивались фальшиво-добреньким голосом нетрезвого Директора кукольного театра.
Сюжет сказки, в меру фольклорный, в меру воспитательный, был высосан из пальца какой-то бездари, без малейшего намека на вдохновение. Конец, как водится, был позитивным: порок наказан, добродетельный Ивашечка торжествует. Правда, на сами приключения авторской фантазии не хватило.
Проблему отсутствия сюжетной разработки доморощенный Карабас решил довольно топорно и в какой-то мере нагло: он затеял интерактивную игру с юными зрителями.
– Ребята,
