воодушевлённо предположил Вашингтон.
– Прости? – Саша не поверила своим ушам.
– Ну ладно, – Дик улыбался, как ребёнок, которому обещали конфету. – Когда мы уже трахаться будем?
Рот Саши самопроизвольно открылся, а мозг стал судорожно искать объяснение происходящему.
– Ну чего ты меня сюда позвала-то? Если стесняешься, я могу всё сам сделать. Правда я никогда не трахался с живым человеком, но я попробую.
– П-п-прекрат-ти повторять это слово.
– Какое слово?
До Саши начало доходить, что погнали Мамона вовсе не за его внешний вид, и оскорбления в его адрес были всего лишь констатацией прискорбного факта: Дик Вашингтон – жирный придурок.
– Знаешь что, Дик… давай-ка мы сейчас просто вернёмся на пляж и забудем об этом разговоре.
– Почему?
Леонова помотала головой, будто пытаясь тряхнуть с неё бред, которым её только что посыпали, очень обильно и обстоятельно, и решительным шагом ушла прочь. А Вашингтон в полном недоумении остался мусолить край всё ещё влажной футболки своими пухлыми и рыхлыми руками.
– Куда это ты ходила с тем толстяком? – спросила Кэти, стоило Саше ступить на пляж.
– Лучше не спрашивай.
– О нет… ты не могла так низко пасть!
– Иди ты! Мне стало его жалко, и я просто хотела его поддержать…
– Теперь ты делаешь это в благотворительных целях?
– Что это?! Кэти, мы просто разговаривали, а потом он спросил, когда мы уже будем… – Саша стиснула зубы и процедила: – Трахаться.
– Трахаться?!
– Тихо ты! Да. Я развернулась и ушла… О, Боже! Я чувствую себя вываленной в грязи. Это так противно.
– Да уж, он отвратителен, – Кэт передёрнула плечами.
– Не в этом дело! Я хотела ему помочь, а он вот так…
– Не поняла я тебя что-то. Он просил о помощи?
– Нет…
– Уверена, что она ему была нужна?
– Ему, видимо, другого характера помощь нужна… но мне стало его так жалко…
– Так. Давай по порядку. С чего это тебе его жалко стало? Просто потому что он жирный?
– … Нет… Мы играли в карты, он тоже хотел, но его не приняли и послали, очень обидно и грубо.
– И с кем ты играла? Я тебя искала. Где ты была, вообще? – затараторила Кэти, забив на страдания жиртреста.
– Мне сегодня кто-нибудь даст?! – пробормотал Коул, проходя мимо после очередной неудачи. Он ещё не так сильно отчаялся, чтобы снизойти до носатых и плоскогрудых, потому посягал на птичек высокого полёта, предпочитавших гадить ему на башку, вместо скачек на члене. На этот раз ему досталось от премиленькой второклассницы Тони Соул, балерины и однолюбки, положившей глаз на одного из самых видных парней школы, так что всем прочим тут ловить было нечего. – Суки…
– Это омерзительно, – произнесла Саша, провожая Коула взглядом и оставив вопросы
