и дело за что-то цеплялись, и не было видно, куда он идет, от чего Фароат немного нервничал. Его ноги проваливались в грязь выше колен. Идти становилось все тяжелее.
Полоска воды посреди бурой грязи показалась так внезапно, что юноша опешил. Плавающие там птицы не встревожились с его появлением, лишь немного отплыли в сторону. Фароат поднял лук и пустил стрелу – и попал! Потом еще одну, а глупые гуси не понимали опасности, летящей к ним от фигурки человека, по пояс стоящего в воде. Только время от времени они хлопали крыльями и выгибали серые шеи. Охотник стрелял уже не таясь, пока полностью не опустошил горит. Спрятав лук, пронзительно засвистел, гуси загалдели и поднялись в воздух. Собрав добычу, Фароат пошел вокруг озера к учителю. У того охота тоже удалась. Он сказал:
– Славная охота!
Афросиб, связывая лапки убитых птиц, радовался не меньше Фароата. У зарослей тальника до самого вечера Фароат ощипывал тушки, затем собирал сухое дерево и прошлогодние листья, вырыл яму и нарубил щепок. Афросиб тем временем привел коней и свой возок.
Вдвоем они закоптили несколько тушек, потом ели свежее мясо, запивая его кислым вином, и Фароату казалось, что этот день – лучший за всю его жизнь.
Через два дня Хазия приказал окончить охоту. А если бы и не приказал, Фароат и так нагрузил возок Афросиба тушками гусей по самые дуги. Охота удалась! Юноша мечтал о возвращении в Ильмек и нежном взгляде Алиши, но Хазия решил иначе. Он повел отряд к лесу.
– Не грусти, Фароат, – шептал на ухо юноше Афросиб, – Хазия не только отменный воин, он – вождь. Ему решать, что и когда делать.
Отряд Хазии ушел от реки в степь. Где-то там лежал натоптанный шлях к Гелону, а пока возки, по самые дуги скрытые ковалем и степными травами, медленно плыли по изнывающему от зноя, бескрайнему степному простору.
Афросиб задремал, а Фароат, прислушиваясь к шороху трав под колесами возка и далеким, неясным крикам сородичей, звучавшим, казалось, отовсюду, сонно зевал.
Когда всадники спешились, возничие направили повозки к воинам. Фароат толкнул в бок дремавшего Афросиба. Тот, открыв глаза, посмотрел на уходящее за горизонт солнце и направил возок к месту привала.
Воины Хазии – коренастые, загорелые, одетые в шаровары из кожи, обутые в мягкие чувяки, распрягали коней и заводили их в средину лагеря, вокруг выстраивали возки.
Когда на небе замерцали первые звезды, огромным красно-оранжевым кругом поднялась над горизонтом луна, в лагере запылали костры. В бронзовых котлах варилось мясо. Дым от костров облаками стелился над степью, смешиваясь с мглистым туманом.
Наевшись, воины стали собираться у костра вождя, принося с собой ветки, собранные на обильных зарослями ив берегах реки.
– Пойдем, Фароат, – вытирая жирные руки о ляжки, сказал Афросиб.
Юноша оторвался от созерцания догорающих угольков и с удивлением спросил:
– Куда?
Афросиб
