и ухоженнее.
Если брат пошел в мамину, румынско-молдавскую родню, всеми своими статями и типажом, то Наташа была явной русачкой. Как смеется ее визажист Инна, «у тебя типичная внешность тайного агента: что нарисуешь, то и будет, а не нарисуешь – сольешься с пейзажем!». Наташа часто разглядывала себя в зеркале с пристрастием, то поднося лицо поближе к стеклянной поверхности, то отдаляясь: все черты лица правильные и пропорциональные, никаких курносых носов и скошенных подбородков. Но увидишь такую девушку на улице – и внимания не обратишь, и, второй раз встретив, не узнаешь. Как гипсовая голова в их художественном классе в Школе, никому же в голову не приходило считать ее красивой, при всей правильности ее черт.
Как-то брат был пролетом в Москве, они встретились в аэропорту и часа 4 Наташа слушала про его приключения, наслаждаясь обществом родного человека, таким редким для нее чувством семьи и родственной близости. Он рассказывал ей про дальние поездки, про города мира, где им с Паулой довелось побывать: Африка, Америка, и Северная, и Южная, Британия, куда только не заносила их кочевая судьба.
Наташа то внимательно слушала его рассказы, то погружалась в свои мысли, просто слушая его голос и не вникая в текст. Как то в телефонном разговоре Аурика сказала Наташе:
– Знаешь, Тусь, что удивительно. Я вроде родила вас обоих от одного мужчины, и разница в возрасте у вас совсем небольшая. Но вы такие непохожие с Михаем, будто одного из вас мне подменили в роддоме. Ты такая практичная, цепкая, сильная. И он – вода текучая, ни рукой не ухватить, ни глазом поймать. Вроде вот он, и тут же рраз – и исчез, будто мираж. Он и маленький такой был: чем занят, с кем дружит, о чем думает – я никогда не могла понять. И мне так радостно, когда он приезжает, сыночек ведь. И так боязно за него! Я не понимаю, чем он живет и как зарабатывает на жизнь, так боюсь за него.
Вот и у нее было такое же ощущение от встречи с Михаем – чего-то тревожного, авантюрного, непонятного и неопределенного, скользкого и неуловимого. Вот хотя бы взять эту их встречу: он задержался в Москве, чтобы повидаться с ней, несколько часов пересадки на рейсе из Шанхая в Париж. Она попыталась спросить у него что он делала в Шанхае – в ответ улыбка, отведенный в сторону взгляд и уклончивое «были делишки кое-какие». «Где вы живете сейчас с Паулой?» – «Да то там, то здесь, мы ж цыгане, Туся, наш дом – дорога, наш друг – гитара». «Ты работаешь? Чем зарабатываешь на жизнь?» – «О, сестричка, в этом мире деньги валяются под ногами, только успевай поднимать!».
Наташа, человек тактичный и неглупый, поняла, что ответов на свои прямые вопросы она не получит и не стоит напрягать лишними вопросами атмосферу их редкой встречи. И дальше старалась аккуратно строить свое общение с братом, задавая безопасные вопросы про здоровье, погоду и так далее. Но каждое общение с ним оставляло у нее в душе какое-то томление, какой-то осадок, вроде железного привкуса на языке. Вроде и ничего особенного, но
