вставляет кто-то из Вонгов.
Грир сникает, недовольный тем, что его прервали.
– Хотя, если начистоту, – признается Левертов, – ваша история о покалеченном маламуте мне понравилась больше. Лапа из моржового бивня – это круто.
– А назовем его Моби-дог! – снова оживляется Грир. – Сейчас я все придумаю, если мне дадут еще отхлебнуть «Дом Периньона» из Алисиной бутылки.
Грир берет бутылку, глядя на сходни. На верху настила, огороженного канатами, стоит огромный азиат по стойке «вольно». Из-за его спины доносятся женский визг и плеск воды в бассейне. Грир поднимает брови и поворачивается к Алисиному сыну.
– А сам мистер Стебинс сейчас на борту? Чтобы обсудить с ним все. Творческие проекты должны обсуждаться, пока они еще свеженькие, так сказать, с пылу с жару.
Левертов смеется и указывает на корму.
– Сейчас он отдыхает в своей каюте после напряженного путешествия. – Его мурлыкающий голос намекает на всевозможные забавы. – Если бы вы знали нашего уважаемого режиссера, вы бы меня поняли. Поэтому-то я и прилетел заранее.
– А ты какое положение занимаешь при Стебинсе, Ник? – это первые слова, которые произносит Исаак после рукопожатия. – Возлюбленного?
– С полом ты угадал, а вот с ролью, которую я исполняю, – нет.
Несколько мгновений они изучающе рассматривают постаревшие лица друг друга. Атмосфера явно накаляется. Купальщицы продолжают визжать и плескаться.
– Ну что ж, пойду привяжу наше корыто, – наконец говорит Исаак. – Приятно было повидаться, Ник.
– Эй, Грир, – произносит Алиса, – отдай-ка мою бутылку и пойди помоги Соллесу.
– Я справлюсь, Алиса, – отвечает Исаак. – Пусть месье Грир насладится этим голливудским дерьмом, пока оно еще не остыло. – Он еще раз оглядывает ее костюм и направляется обратно к берегу. – Я уже насладился сполна.
– Делай что хочешь, – бормочет Алиса и со свирепым видом поворачивается к Гриру, – но бутылку ты мне все равно вернешь. Это первый подарок, который я получила за двадцать лет на День матери. А если хочешь пить, можешь взять пиво. – Затем она повышает голос и кричит вслед Исааку: – К тому же я здесь единственная, кто одет подобающим для шампанского образом.
Все смеются. Алиса предоставляет возможность мужчинам вести беседу и погружается в задумчивость. Какого черта она надела этот дурацкий костюм? Как он сказал? «Портрет Эдварда Кертиса»? Она могла бы догадаться: стоит немножко выпендриться, чуть-чуть приодеться по случаю, и какой-нибудь бывший герой, истосковавшийся по славе, непременно выльет тебе помои на голову.
Мужчины болтают и пьют пиво. Она раздвигает губы в улыбке и затихает. Огромный парус, полощущийся в небе, напоминает ей укоризненный палец отца Прибылова: «Ай-ай-ай, Алиса, вспомни, что я тебе всегда говорил – люди выходят из себя, а в один прекрасный день уже не могут вернуться обратно».
Когда пиво заканчивается, Николай предлагает совершить
