Тем более что он оказался чехом и вообще военным не являлся. Находился в Пруссии по коммерческим делам. Вот тут-то его грузовик и реквизировали на военные нужды, не принимая никаких возражений. Вместе с ним.
Ничего сильно хитрого Максим решил не делать. Просто стянул верх кабины крепкой веревкой в несколько витков. А потом, демонтировав колеса с пулеметного станка, закрепил это огневое средство на крыше. Врастяжку. Вышел натуральный «колхоз», но держалась эта конструкция относительно неплохо и позволяла вести огонь в передней полусфере. Охватывая те самые сто двадцать градусов, которые давал станок Соколова.
Иными словами, получился классический такой пикап с пулеметом в духе популярных бомж-решений стран Латинской Америки, Африки и Ближнего Востока. Самого кустарного вида, кстати. Да, для линейного боя в условиях начала XX века – средство он представлял собой совершенно непригодное. Но при действии в тылах и на коммуникациях получалась очень даже полезная штука. А главное – неожиданная.
Собрали все ценное. Поели нормальной горячей еды на кухне, которую немцы готовили для себя. Покормив, кстати, и водителя. Ну а что? Не звери же они. Да и нужен он им.
Закинули в грузовик все собранные патроны, пистолеты и винтовки, а также германскую «сбрую» и обувь. Мало ли пленников разули? Или их обувь пришла в негодность. Поставили несколько фляг с горячей едой. Ведерко вареной картошки. Несколько бутылок алкоголя. Сумку с деньгами, часами и прочими ценными вещами. А потом, подпалив особняк, отбыли с чистым сердцем. Оставлять документы дивизии немцам Максим категорически не желал.
Чех по-русски не говорил. Точнее, почти не говорил и объясняться приходилось через пень-колоду. Из-за чего Максим чувствовал себя прорабом из «Нашей Раши», напряженно пытающимся понять, зачем его двум подопечным понадобилась третья «раскривушка». Но выбора не было. Да, его персональный «военный философ» мог вполне сносно беседовать с водителем на немецком языке. Однако доверия Хоботову мало. Очень уж субтильный духом он был пока. Что там дальше будет – надо посмотреть, а сейчас же поручику пришлось провести краткий инструктаж бойцов и полезть на переднее пассажирское сиденье в кабину. К чеху. Контролировать водителя да за дорогой поглядывать.
Разместившись, поручик занялся заполнением боевого журнала. Время уходит – можно и подробности позабыть. А ему только в штабе дивизии удалось наконец-то добыть подходящую тетрадь и пишущие средства. Вот и сел «бумагу марать», занося в журнал боевой путь отряда и сопутствующие сведения. Да внимательно следя, чтобы язык был не только предельно сухим и лаконичным, но соответствовал местной орфографии. Короткие рубленые фразы. Числа. Лаконичные пояснения. Без эпитетов и фигур речи. Только факты. Только hardcore.
Писать было неудобно из-за покачивания грузовика на ухабах, но он справлялся. Благо что карандаш – не перьевая ручка. Клякс не оставляет.
Так и ехали. Полчаса или около того.
– Ваше благородие, – громко произнес Васков, постучав по кабине. – Кажись, догнали.
Максим посмотрел вперед.
– Они? –
