время никак не думал, но для этого имелись свои причины: мне нравилась одна девчонка из параллельного класса.
– А ты откуда идешь? – спросила Рая.
– Из Камендрашака. Там у меня отец работает.
– Так рано?
– Я в лесу ночевал, – сообщил я с гордостью.
– И не страшно? – изумилась она.
– Так, чуть-чуть, – поскромничал я. И пояснил: – Поначалу было страшно, а потом ничего – привык.
– А зачем?
– Что – зачем?
– Ночевал зачем?
– А-а! Так вышло.
– А-ааа… Хочешь молока?
– У меня денег нету, – замялся я.
– Без денег! – воскликнула Рая. – Я только что подоила козу.
– Хочу. А тебя не заругают?
– Что ты! Я сейчас! – И она со всех ног кинулась назад, к дому, угол которого виднелся среди густых деревьев и кустов.
Я отошел в сторонку и сел на обтесанное бревно, положенное на два плоских камня, снял с себя вещмешок, не переставая удивляться тому, что случилось, и тому, что будет, уверенный, что будет что-то удивительное и обязательно хорошее.
Через пару минут Рая принесла большую кружку молока и кусок пшеничной лепешки.
– Пей! – сказала она, протягивая мне кружку.
Я пил маленькими глотками, откусывая лепешку маленькими кусочками, а она стояла рядом и смотрела на меня так, будто никогда не видела, как люди пьют молоко и едят хлеб. Мне стало неловко почему-то под ее пристальным взглядом, я поставил кружку, спросил сердито:
– Ты чего на меня уставилась, будто я с неба свалился?
Рая смутилась, сорвалась с места и убежала.
«Малохольная какая-то», – подумал я, снова принимаясь за молоко, но на этот раз без нарочитой медлительности.
А Рая – вот она опять. На этот раз в ее руках тарелка с двумя большими кусками сотов, над которыми вьется с сердитым гудением оса.
– Вот, – сказала Рая, протягивая мне тарелку.
– Так я ж не съем все это, – запротестовал я, но не оттого, что не съем, а что вот сейчас выйдет ее бабка, или еще кто, и начнут ругаться. Тут и меду не захочешь. Но меду хочется: я давно не пробовал это лакомство, хотя на адлерском базаре иногда армяне или греки продают мед, в бочонках и в сотах. Но он так дорого стоит, что мама покупает его очень редко.
– Да ты не бойся, – говорит догадливая Рая. И поясняет: – Дома никого нет: все ушли на табак. Хочешь, покажу тебе, где я живу? – и замерла в ожидании, готовая то ли убежать, то ли еще что.
Я вежливо соглашаюсь посмотреть: нельзя же не согласиться, если тебя так вкусно угощают. И опять она почему-то обрадовалась, даже вся как-то засветилась, вспыхнула, всплеснула руками, и от нетерпения ее загорелые ноги чуть не пустились в пляс. А чему тут радоваться? Просто удивительно и непонятно.
Мы входим в калитку. Мешок свой я захватил с собой: мало ли, свиньи разорвут или ишак позарится. В
