style="font-size:15px;"> – Ее-то знали, а вот про нее саму ничего не знали, – не унимался он.
– Что конкретно ты имеешь в виду?
– Все говорит о том, что она была любовницей Алексиса Клемана: письма, которые ты нашел, фотографии, на которых они вдвоем… Помнишь фотку с предновогоднего бала, где она с него глаз не сводит?
– Ну и что?
– Что? Тогда почему спустя несколько дней она заявила, что этот тип ее изнасиловал?
– Думаешь, я тебе соврал?
– Нет, но…
– К чему ты клонишь?
– А что, если Винка жива? И что, если это она посылала нам те письма?
– Я думал об этом, – согласился я. – Но зачем ей все это?
– Чтобы отомстить. Потому что мы убили ее любовника.
Тут я вспылил:
– Черт возьми, Максим, она же боялась его! Клянусь тебе! Она сама мне это сказала: Это все Алексис… меня заставили. Я не хотела с ним спать.
– Она могла наговорить все что угодно. Ее тогда частенько видели под кайфом. Она глотала «кислоту» и всякое прочее дерьмо, что попадалось под руку.
Я пресек спор:
– Нет, она мне это даже повторила. Тот малый был насильник.
Максим изменился в лице. Какое-то время он рассеянно смотрел на озеро, потом снова перевел взгляд на меня.
– Ты же говорил, что она была тогда беременна?
– Да, именно так она мне и сказала, и это были не пустые слова.
– Если это так и если она родила, ее ребенку сегодня должно быть двадцать пять лет. Значит, у ее сына или дочери вполне могло возникнуть желание отомстить за своего отца.
Это предположение я сразу отбросил. Такое, впрочем, было возможно, хотя в самой идее, как мне показалось, было больше романтики, чем здравого смысла. Подобный поворот годился больше для детективного романа, о чем я так прямо и сказал Максиму, но нисколько его не убедил. Вслед за тем я решил переключиться на другую тему, которая, как мне казалось, была поважнее, если иметь в виду ближайшие несколько часов.
– Должен сказать тебе еще кое-что, Макс. В начале 2016 года, прилетев рекламировать свою новую книжку, я сцепился в Руасси с офицером-пограничником. Этот болван потехи ради унижал какого-то транссексуала, называя его «месье». Дело зашло так далеко, что меня даже задержали на несколько часов и…
– Сняли отпечатки пальцев! – догадался он.
– Да, и теперь я значусь у них в картотеке, так что мы не успеем все уладить. Как только найдут тело и железный прут, а на нем обнаружат хоть один отпечаток, тут же всплывет мое имя – меня арестуют и станут допрашивать.
– И что это меняет?
Я признался, что все решил прошлой ночью на борту самолета:
– Я тебя не сдам. Ни тебя, ни твоего отца. Все возьму на себя. Скажу, что я один убил Клемана и попросил Ахмеда, чтобы он помог мне надежно спрятать тело.
– Тебе ни в жизнь не поверят. Да и зачем это тебе? К чему такие жертвы?
– У меня нет ни детей, ни
