style="font-size:15px;"> – Понимаю. Постараюсь. Мне нужно знать частотно-волновой диапазон вашего зрения. Нужно снова попасть в твой центр… мозг.
– Давай, – теперь я не колебался. Что-то заставило меня несколько раз закрыть и открыть глаза.
– Информация загружена.
Я хотел задать очередной вопрос, но услышал в коридоре какой-то спор и приближающиеся шаги. Распахнулась дверь – вошла врач, а из-за ее плеча выглядывало раскрасневшееся и озабоченное лицо Пашки.
– Дай-ка я тебя еще раз прослушаю, а ты – она посмотрела за плечо – пока подожди. Прослушала спереди, со спины, недоуменно пожала плечами.
– Вот что, Бугаев. Хотела тебя подержать пару дней и проконтролировать, но перегорела проводка, пропал свет, да еще как на зло сломался новый рентгеновский аппарат. Твой товарищ принес тебе обед, так что ты ешь и возвращайся в профилакторий, но завтра, не позднее двенадцати, чтобы был у меня на приеме. Ясно?
– Обязательно буду.
Врач вышла. Пашка, шумно вздохнув, сел на стул.
– Ты не представляешь, чего я только ни передумал, пока добрался сюда, – затараторил он. – Сижу в столовой, прибегает администратор с вахтершей, говорят, что ты в больнице, что вытащили из реки. Меня аж заколотило. Собрали обед в кастрюльки, машину дали до больницы. Как ты?
– Как, как. Нормально, – сказал я, доставая кастрюльки и расставляя их на тумбочке. Взял хлеб, ложку и не спеша начал есть суп. Рассказать ему все или нет? Скажу – не поверит, подумает, чего доброго, что у меня с головой не в порядке. А, ладно, потом расскажу, когда сам во всем разберусь.
После паузы, когда я перешел ко второму, Пашка не выдержал.
– Нет, ну ты подумай! – воскликнул он, хлопнув себя по коленям. – Я думал он тут с температурой лежит, двинуться не может, а у него даже аппетит прибавился! Надо не забыть вернуть кастрюльки в столовую.
– Паш, помолчи, пожалуйста. – Голова моя была полна совсем другими мыслями.
Допил компот, сложили кастрюльки в пакет. Только теперь я рассказал Пашке, что со мной произошло. Правда, в моем рассказе я сам с трудом вылез из воды на лед, доковылял до берега, а там мне оказали помощь люди.
Я переоделся в свою давно высохшую одежду. Затем мы зашли попрощаться с медиками и направились к стоявшей во дворе старенькой профилакторской «Ладе». Ехали молча.
Уже у себя в комнате Пашка спросил:
«Матери скажешь?»
«Нет».
Пашка кивнул, молча соглашаясь со мной. В этот день мне и Пашке пришлось раз пять рассказывать разным людям о приключившемся со мной.
– Друг, ты здесь? – спросил я перед тем, как уснуть.
– Да, – услышал я краткий ответ.
На следующий день в полдвенадцатого я пришел в больницу. Электрик в коридоре тянул новую электропроводку. Дверь в рентген-кабинет открыта настежь, и оттуда доносились голоса. Заглянул к врачу.
– А, Бугаев! Заходи. Как чувствуешь? Раздевайся, послушаем.
Через три минуты, прослушав меня и простучав
