берегу. Вот только нас таким спокойствием не обманешь…
Утёс уже совсем рядом. Кречета нет.
И как это понимать?
Смотрю на Лизу – она руками разводит.
Пора уже чары снимать, к реке обращаться, звать её и просить, но всё равно сомнения гложут. Никак не могу от мысли отделаться, что я упустил что-то очень важное. Вот поспешу сейчас, ошибусь – и начнётся всякая жуть и мерзость.
Да и берег тут тоску навевает – ни кустов поблизости, ни деревьев. Трава кое-как растёт, но паршивенькая, белёсая, на неё и смотреть противно. И даже вода в реке кажется сероватой, будто не летнее небо в ней отражается, а осенние тучи.
– То самое место… – шепчет мне Лиза. – Теперь понятно, почему омут называется серым. Где-то здесь он должен открыться…
Стынь-капля в руке всё тяжелеет и тяжелеет – такое чувство, что я кирпич держу или здоровенный булыжник. В другую руку беру «улику» – тот самый дротик, найденный возле пристани. Для верности ещё раз оглядываюсь, но рядом никого, кроме нас.
– Снимай кокон, – говорю Лизе.
Вихрь трепыхнулся кое-как и пропал. Защиты больше не будет.
Я рот открыл, чтобы реку звать, но чувствую вдруг – ни слова произнести не могу, язык не ворочается. Ох, ёлки-палки, знакомое ощущение…
– Ну что, пацан? – раздаётся голос. – Закончим дело?
Я бы, наверно, взвыл, если б смог.
Попались-таки…
Но где ж он, паскуда, прятался?!
Слышу команду:
– Лицом ко мне.
Чувствую – меня будто за верёвочки дёргают, разворачивают. Кречет, похоже, в спину бить не желает. Вот развернёт – и тогда уже отоварит своей секирой, разделит меня на две аккуратные половинки…
Он, однако же, не спешил.
Зато я наконец понял, почему мы его так долго не замечали.
Самое интересное – он вроде бы и не прятался. Просто стоял у подножья утёса в десятке шагов от нас и даже морду имел не мраморно-ледяную, а вполне человеческую, которую я запомнил с нашей первой встречи в саду. Одежда тоже была обычная, штаны и рубаха.
Но при этом он совершенно терялся на фоне камня.
То есть глазами я его видел, но неведомым чутьём понимал, что утёс и Кречет внутри похожи, суть у них одинаковая. И вот именно из-за этого понимания они у меня в голове сливались, и отличить их было нельзя, пока гадёныш сам не позволил.
Да, как-то примерно так. Вы уж не обессудьте, но лучше объяснить не могу.
– Что, пацан, оценил? – Кречет подошёл ближе. – Я тоже умею прятаться. Нужны, правда, камни, но здесь они есть, как видишь.
А я подумал – кокон, похоже, пытался нас с Лизой предупредить, но так и не смог, потому что уже ослаб. Тревогу-то я чувствовал, да что толку…
– Так вот, молодые люди…
Но в эту секунду Лиза, которую он почему-то не приморозил, выхватила свой игрушечный ножик. Кинулась к гаду и, по-девчоночьи замахнувшись,
