мечей и копий! Никого из них не осталось, кто бы мог теперь владеть этими заветными мечами, пить из этих драгоценных кубков, носить эти блестящие доспехи! Смолкли в наших замках звонко бряцавшие арфы – не слышно более пения певцов, не видно перелетающих по залам соколов и кречетов, и дворы их не оглашаются топотом быстрых коней. Беспощадная смерть рано похитила у меня всех близких и родных.
Так горько сетовал на свою судьбу одинокий, проводя дни и ночи в тоске и печали, пока и его не коснулась холодная рука смерти…
Клад, оставленный этим горемычным и одиноким скитальцем, был впоследствии разыскан змеем, который поселился в той пещере и триста лет лежал в нeй спокойно на своем золоте, пока не потревожил его своим посещением бедный изгнанник, который изо всего клада взял только кубок, и тот принес к ногам своего неумолимого господина, чтобы вымолить у него себе пощаду.
И вот, заметив похищение, змей поднялся со своего золотого логовища и устремился вслед похитителю… Но нигде не нашел его; и с той поры, мстя за обиду, нанесенную ему человеком, он стал летать по ночам по всей земле Беовульфа, пыша огнем, всё пожирая на пути, не щадя ничего живого…
Прослышал о том Беовульф; узнал также, чем вызваны были эти страшные опустошения. Как добрый король – отец своего народа – он тотчас же решился избавить свою страну от нежданного бедствия. При этом он, как опытный воин приготовился к битве надлежащим образом: он знал, что ему придется вступить в борьбу со змеем, который пышет огнем, и потому приказал выковать для себя большой железный щит. Вооружившись с головы до ног и взяв этот щит на руку, он направился, в сопровождении двенадцати опытных витязей, к пещере, где залегал змей на своих сокровищах.
Проводником Беовульфу и его спутникам служил тот, кто был невольным виновником всех бедствий…
Только ему одному и была известна тропинка, по которой легко можно было проникнуть в жилище змея… Но этого проводника не легко было заставить, чтобы он всем указал роковой путь: – он не хотел идти добровольно, упирался и испускал жалобные вопли. Витязи должны были связать малодушному руки за спину и насильно гнать его перед собою.
Беовульф, состарившейся в бурных битвах, готовый и ещё раз, на закате дней своих, совершить новый подвиг, вступить в последний бой – на этот раз был грустно настроен. Напрасно старался он ободрить себя, перебирая в памяти все те опасности, каким подвергался в жизни: – не смотря ни на что, прежняя бодрость духа не возвращалась. Он предчувствовал, что уже близок был назначенный судьбою час, в который душе его предстояло расстаться с телом…
Но вот уже и достигли они цели своего долгого и трудного похода… Преодолев себя, Беовульф сходит по тропинке к убежищу страшного змея, вместе со своими спутниками – и видит перед собою каменный свод глубокой пещеры, из под которого, пылая огнем, бежит бурный, могучий поток. Никому нельзя
