за его спиной трель кукольника. – Сигнал! Мой агент нашел другого!
– Да уж конечно, – разочарованно произнес Ву, открыв дверь.
Напротив него, в дальнем конце гостиной, еще на одного кукольника Пирсона таращилась Тила Браун.
Луис медленно просыпался. Он помнил, как надел шлем для сна и настроил его на час. Вероятно, это и произошло час назад. Разбудить должно было неприятное ощущение тяжести на голове после выключения шлема…
Но шлема не было.
Луис резко сел.
– Это я сняла его с тебя, – сказала Тила Браун, – чтобы ты поспал.
– Ох… который час?
– Семнадцать с минутами.
– Я оказался плохим хозяином. Как вечеринка?
– Осталось человек двадцать. Не беспокойся, я им сказала, что сделала. Все решили, это правильно.
– Ладно, – Луис скатился с кровати. – Спасибо. Присоединимся к гостям?
– Мне нужно с тобой поговорить.
Он снова сел, чувствуя, как постепенно проходит сонный дурман.
– О чем?
– Ты в самом деле собрался в это безумное путешествие?
– В самом деле.
– Не понимаю – зачем?
– Я в десять раз старше тебя, – ответил Луис Ву. – Мне не нужно зарабатывать на жизнь. А чтобы быть ученым, не хватает терпения. Когда-то я пытался писать, но это оказалось чересчур тяжело, чего я никак не ожидал. Что остается? Развлекаюсь.
Она покачала головой, отбрасывая на стены огненные отблески.
– Не похоже на развлечение.
– Скука – мой худший враг, – пожал плечами Луис. – Она убила немало моих друзей, но я ей не по зубам. Когда мне становится скучно, я отправляюсь куда-нибудь рискнуть жизнью.
– Разве не стоит хотя бы знать, насколько велик риск?
– Мне хорошо платят.
– Деньги тебе ни к чему.
– Человечество нуждается в том, что есть у кукольников. Послушай, Тила, тебе рассказали про корабль со вторым квантовым гиперприводом. Он единственный в Известном космосе способен меньше чем за три дня преодолеть световой год. И он летит почти в четыреста раз быстрее!
– Да кому нужна такая скорость?
У Луиса не было настроения читать лекцию о взрыве ядра, и он просто сказал:
– Давай вернемся на вечеринку.
– Нет, погоди!
– Ладно.
Она нервно провела длинными изящными пальцами по огненным волосам, и ее руки блеснули в отраженном свете.
– Невмирс… даже не знаю, как сказать. Луис, ты сейчас в кого-нибудь влюблен?
– Вряд ли, – удивленно ответил он.
– Я правда похожа на Паулу Черенкову?
В полутьме спальни Тила напоминала пылающую жирафу с картины Дали. От ее волос исходило оранжево-желтое сияние, и в его свете она казалась тенью, очертания которой подчеркивали отблески шевелюры. Но память Луиса восполняла подробности:
