служителя закона. Провинциалка из далекого степного района в дешевых джинсовых брюках и синей спортивной куртке, конечно же, не могла воодушевить этого толстяка на возвышенную беседу о прекрасном городе. Он тщательно изучал, почти носом вынюхивал каждую страницу паспорта, задавал какие-то странные вопросы о троюродной тетке Нины, с места на место перекладывал пухлые папки с документами.
Потом, надев другие очки, монотонно бубнил по тексту малопонятные специфические предложения, объяснив, в конце концов, суть завещания: в вашу собственность переходит трехкомнатная квартира со всем имуществом в старинном особняке в Приморском районе города, на улице Савушкина и триста тысяч рублей на вкладе в Сбербанке. Так как положенные по закону полгода истекли, она, Нина Сергеевна Соловьева, может вступить в свои права по приему наследства. Необходимые документы будут подготовлены в течение трех дней.
– Вы оставьте, пожалуйста, адрес, где Вы остановились, и номер своего сотового телефона на всякий случай, – упитанный нотариус неожиданно проворно, привычно опираясь на подлокотники старинного кожаного кресла, вылез из-за стола, прикрыл створку пластикового окна, сразу отгородившись от металлического дробного стука капель о цинковую крышу какой-то пристройки, плотно прилепившейся к основному зданию. – У Вас есть знакомые в городе?
– Нет. Но что такое три дня в таком городе, как Санкт-Петербург? Здесь и месяца будет мало, чтобы ознакомиться с его сокровищами! – Нина была в растерянности, если не сказать больше, в полуобморочном состоянии от неожиданного известия, но, глубоко вдохнув, вежливо улыбнулась нотариусу. – А другие наследники не объявятся позже?
Нотариус опять как-то странно, словно сомневаясь, говорить или лучше промолчать, снял очки, посмотрел близоруко на картину в углу, потом опять уставился на спортивную куртку Нины на уровне груди, помолчал и печально добавил:
– Других наследников нет, и не будет. На ваше счастье или на беду, как знать.
Было понятно, что этот человек явно что-то серьезное скрывает, но природная стеснительность не позволила Нине даже сделать попытку расспросить недовольного юриста. Она покраснела, попрощалась и с невольным облегчением закрыла за собой массивную старинную дверь.
На улице слегка посветлело, но в глубине небесной шири по-прежнему двигались, переплетаясь и сливаясь друг с другом, недовольные, взъерошенные клубки серых туч.
Деревенская здоровая закваска от обоих родителей, лишь во втором поколении ставших сельскими интеллигентами, не позволила Нине романтично хлопнуться в обморок от пережитого потрясения перед петербургским законником, но неожиданность от услышанного перепугала, сразила, заставила мгновенно вспотеть.
«Квартира в северной столице, правда, неизвестно, в каком состоянии, с мебелью и оставшимися от прежних хозяев вещами,
