style="font-size:15px;"> Зашли в дом. Кругом пыль, паутина. Так этого добра в любом брошенном доме достаточно. Подмели немного, затопили печь. Наши фонари не работают. Батарейки сели, как-то внезапно, а запасных не взяли. Нашли старую керосиновую лампу. Интересная такая, я таких не видел. Но и она бесполезна. Сухая, керосина нет. А уже темно. Кое-как поели у печки, хоть какой-то свет. Вышли на крыльцо, покурить. Небо темное и ни одной звездочки, хотя и туч нет. Странно. Но чего только не бывает. Покурили. А кругом тишина. Полная тишина. Ни птиц не слышно, ни шороха листьев. Только наши голоса. И то, звуки приглушенные, впечатление, что звук вязнет в самом воздухе. Темно. Тихо. А тут еще и наш шутник хорохорится.
– Ну что бабуся-ведьмуся? Пожелаешь нам «спокойной ночи»?
– Да хватит уже!
Мрачную обстановку довершала темнота. Нет. Тьма. Даже дверь в дом, скорее угадывалась, но не видна. Нереальное ощущение. Тьма и ты в ней … Не скажу, что испугался … Нет. Вру. Испугался. Это была еще не паника … Просто … Холодок погладил по спине.
– Ладно. Хватит. Идем спать.
Мы как-то быстро и дружно зашли в дом. Не бежали. Нет. Просто очень быстро и молча заскочили.
Проходя по сеням, Николай зацепился головой за что-то. Полка, и как мы ее не заметили раньше. На ней оказался довольно большой огарок свечи. Но, когда мы ее зажгли, она почему-то оказалась не, привычно, белая, а черная. Ну да и ладно. Хотя бы немного света получили. Дрова в печи прогорели, а угли … Много ли от них света? Черная свеча горела неровно, то почти гасла, то трещала, то полыхала так ярко, что освещала все помещение. И свет от нее исходил странный. – Костя, так звали парня, предупреждающе поднял руку. – Не перебивайте. Странный и все. Не спрашивайте. Это надо видеть. Лично мне показалось, что пламя черное. Свет есть, но … короче … не могу описать.
Что греха таить, за день устали. Так что быстро легли. Разместились на полу, постелив спальники. Под голову положили рюкзаки.
Свечу погасил Николай.
Все погрузилось в полный мрак. Мы лежали тихо, но довольно близко друг от друга. Тишина. Я не слышал даже своего дыхания. Так и подмывает сказать – гробовая тишина.
И тут … как сквозняком, меня затронула волна холода. Прошла и, вновь, тепло. Потом, когда мы обсуждали, ребята тоже почувствовали это.
Хотя печь протопилась, в хате тепло, а я … внутри холодно. Холод во мне. Внутри как-то зябко … я, вроде, в теплом спальнике, а зябко. Но кое-как успокаиваюсь. Начинаю засыпать.
И тут … В сенях кто-то возится … Не шумит, нет. Как-будто кто занимается своими бытовыми делами. Звуки не громкие, но явственно слышимые. В первый момент подумал, что приснилось. А может крысы? Лежу тихо. Молчу. Прислушиваюсь. Сон как рукой сняло. Страха не испытываю, но немного жутковато. Еще шорох. И вновь в сенях. Да нет. Все нормально. Крысы. А тут еще рассказ деда … Тишина … Где-то, как показалось, за окном, в лесу, крик птицы. Мерзкий такой, вроде как смех … и новь шорох в сенях … Сердце, у меня, начало сдавливать … не больно … неприятно … и оно, сердце, начало биться неритмично: тук … тук … тук-тук-тук … тук … тук-тук … И
