style="font-size:15px;"> – Да я ваще Витя Оровин… – начал было «гопник», но Стилет не дал ему закончить:
– Ты чё, охренел?! Никаких имен, баклан! Усек? Зона – она как следак, ясно? Чем меньше знает – тем лучше. Так что Длинный и Бритый. Терь зову вас тока так. Ваши первые погремухи. Радуйтесь, на! Я – Стилет. Усекли? Хорошо. Дальше… Про аномалии слышали?
Компаньоны-«отмычки» почти синхронно кивнули.
– Делаем так, – продолжил Стилет, – я кидаю гильзу, а ты, – палец сталкера уставился на Длинного, – идешь и подбираешь, если там нет аномалии. Усек? – дождавшись ответного кивка, уголовник указал на Бритого. – А ты прикрываешь. Верти башкой как можно чаще. От этого наша жизнь зависит, мля. Ясно?
Снова кивок.
– Тогда погнали, на, покосим немного травы! – размахнувшись, Стилет отправил серую гильзу в полет, благополучно закончившийся в унылой растительности Зоны. Говорить новичкам про компас он не собирался – сделал ставку на тотальную некомпетентность напарников в вопросе обнаружения аномалий. И не просчитался.
Не дожидаясь прямого приказа, Длинный направился к месту падения «маркера», сжимая ПМ так, что аж костяшки побелели. Бритый же понял слова Стилета буквально, каждые несколько секунд суетливо дергая головой из стороны в сторону. Боялся. И это хорошо – чем больше новички трепетали перед местными достопримечательностями, тем сильнее будет авторитет Стилета.
Блондин в «Мультикаме» успешно подобрал гильзу. Приказав ему оставаться на месте, Стилет неторопливо приблизился к Длинному. Бритый мигом оказался рядом. Таким макаром троица медленно, но уверенно продвигалась к хорошо знакомой уголовнику ложбине, усыпанной самым разнообразным крупным мусором. Это место издавна славилось большим количеством аномалий, из чего вытекало и немалое число артефактов. Если где на Заставе и можно было подзаработать, попутно заставив новичков на все сто поверить, что без опытного проводника они и одного дня в Зоне не протянут, – так в той самой ложбине.
Одинокая собака с мутными глазами устало брела среди унылой травы Зоны. Её бок пересекали четыре глубокие борозды, сочившиеся кровью. На этот раз добыча оказалась четвероногому не по зубам. Пес был уже слишком стар, а его несостоявшийся завтрак оказался весьма проворен. Мутноглазому едва удалось унести ноги. И теперь он шел в поисках места для отдыха, пока с его бока изредка срывались в траву маленькие капельки крови. Каждый шаг причинял жгучую боль, но инстинкт самосохранения неустанно гнал зверя вперед, к пустовавшим людским хижинам. Там, подсказывал собаке её примитивный разум, можно отлежаться и залечить раны. Там тепло и уютно. Там безопасно.
Выстрел разорвал тишину. Свинцовый «укус» вонзился в исцарапанный и кровоточащий бок. Жалобно заскулив, пес свалился в траву. Его лапы задергались в агонии. Силы враз покинули измученное тело. Не прошло и минуты, как мутировавший потомок лучших друзей человека отправился на вечный покой. А ведь будь он чуть помоложе – может,
