одну идею.
И вот, одним уютным весенним вечером, когда я, как обычно, рассказывала своему любимому человеку о своей жизни и тех испытаниях, что мне предоставила моя болезнь, мой человек сказал: “Напиши об этом книгу. Думаю, она многим поможет”.
И меня вдруг осенило, а ведь правда, можно оставить фантастику на полочке под названием “будущее” и написать драму, которая близка мне по натуре.
И я написала.
Глава 1. Ночная боль.
Однажды вечером, когда мне было 16 лет, мама уже ушла на работу в ночь, а мой (на тот момент) парень собирался уходить домой. У меня болел и урчал живот, а я не переставала умолять его остаться, ведь я очень сильно боялась ночевать одна. Проводив его и оставшись наедине с собой, я, как обычно, впала в панику. Пытаясь отвлечься от страха перед ночью, я вспомнила, что не ела уже два дня. Как раз в тот день мама приготовила мою любимую в то время картошку в бульоне, и я решила поесть. Я съела огромную тарелку и множество кусков хлеба. Так хотелось ещё и ещё, хотелось заполнить всю ту пустоту за дни голодовок, но я понимала, что нельзя и уже начала винить себя за это.
Я помню, как валялась в туалете, рыдала и пыталась вытошнить съеденное. У меня никак не получалось, уже начало болеть горло от двух пальцев, а я всё пыталась и рыдала ещё сильнее. В ту ночь у меня так и не вышло заболеть булимией.
Я умылась, оделась в теплую одежду и начала делать различные упражнения, крутить обруч и прыгать. Так как уже была ночь, и никто не ходил по подъезду, я подумала, что можно побегать с первого до последнего этажа по лестнице.
Закончив многочасовую тренировку, я доползла до душа, избавившись от слоёв тёплой одежды, ополоснулась и без сил погрузилась в крепкий сон.
Глава 2. Мама.
Я не знаю, с чего точно началась моя болезнь,
Может быть, с замечания родственников, что я много ем,
Может быть, из-за незначительного обзывательства в школе,
А может быть, всё началось с вечно худеющей мамы…
Моя мама работала по графику день-ночь-два выходных. Я любила, когда она работала в день, можно было ничего не есть, позвать друзей, которые за тебя съедят всю еду, и никто не заметит, что ты ничего не ел. Но я не любила, когда мама работала в ночь. Я безумно боялась оставаться дома одна ночью. Паника заставала меня врасплох и не давала спокойно спать. Не сказать, что мне что-то мерещилось, напротив, меня скорее сильно угнетала тишина. Я включала свет во всех комнатах, телевизор на фон, и всю ночь сидела за компьютером, просматривая фильмы, срисовывая картинки с интернета, делала физические упражнения и сохраняла фото худых девушек в скрытую папку на компьютере под названием “Новая я”. Уснуть было не реально. Как только я ложилась, глаза становились стеклянными, как будто я смотрю через камеру или толстые стекляшки, всё казалось сомнительно не естественным и устрашающим. Порой, от этой паники я бежала в подъезд и пол ночи, с дрожащими руками, вся в слезах, писала своему парню и маме, как мне страшно. “Что со мной не так? Заберите меня отсюда, умоляю!” Но никто не приходил за мной. Парень был слишком послушный и не рисковал убегать ночью, чтобы не получить замечания от своей мамы. А моя мама думала, что я притворяюсь или справлюсь сама.
Хотя, однажды она всё-таки приехала за мной с работы и забрала. Мы ехали в машине с её подругой и напарницей, которая сказала мне, что бояться нечего, ведь дома дверь закрыта, никто не пройдёт. Я покраснела и начала винить себя за то, что я такая странная, но была рада, что меня забрали из этой тьмы.
Сейчас я понимаю, отчего это происходило, скорее всего, мне психологически не хватало внимания, и нельзя было такому впечатлительному ребёнку, как я, в раннем возрасте начинать смотреть ужастики и триллеры. Но моя мама, видимо, хотела вырастить меня по своему подобию. Она самый сильный человек, которого я когда-либо встречала, сильнее её может быть, разве что, моя бабушка – её мама, но о ней чуть позже. Моя мама никогда не плачет и меня воспитывала так, что плакать мне было нельзя, разве что тайно, в подушку, раз в тысячу лет, когда никто не видит. Бывало, когда она выпивала, я была ещё маленькой и плакала по тому или иному поводу, она начинала меня оскорблять, говорить, что я веду себя не подобающе, порой доходило даже до матерных слов в мою сторону. Значения их я, конечно же, не знала, но осознавала, что слова плохие и ощущала невыносимую боль.
Моя мама не боится ничего, ужастики и самые высокие аттракционы для неё – как глоток воды– совсем не страшно. Она всегда была смелой и везде шла первой.
Моя мама не умеет любить, может быть, когда то, когда её сердце ещё не было такое холодное по отношению к мужчинам, она и умела, но, когда я доросла до возраста, о котором у меня сохранились хоть какие-то воспоминания, она уже забыла, что такое любовь. В садике я говорила всем, что у меня пять или семь пап. Тогда я не знала, что такое папа и почему
