style="font-size:15px;"> – Я переезжаю в другой дом, милая Клотильда. У меня будет несколько лакеев и другая служанка. Этот дом принадлежит одному господину, который сам выбирает персонал. Нам придется расстаться.
Клотильда зашмыгала длинным носом. Из глаз на морщинистые щеки полились слезы.
– Вы бросаете меня, госпожа! Это бессердечно. Без вас я пропаду, сами знаете.
Жанна это знала. Два года назад она наняла Клотильду потому, что старуха просила за свои услуги дешевле всех в Париже, и не случайно. Она была ленива, жадна и нечистоплотна, плохо готовила, еще хуже следила за домом и за всю жизнь сменила не один десяток, а может, и сотню хозяев.
– Милая Кло, я не оставлю тебя без средств! – горячо пообещала графиня, обнимая старую женщину. – Пойдем со мной.
Она увлекла служанку в комнату и открыла потайной ящик.
– Видишь кошельки? Они твои! Все до одного. Мне они уже не понадобятся. При скромной жизни тебе хватит на долгое время. А потом найдешь меня, и я подброшу тебе еще. Я никогда – слышишь? – никогда не позволю, чтобы ты голодала.
Почувствовав искренность в словах госпожи, старуха смягчилась и успокоилась.
– Ну если вы так говорите… Вероятно, какой-то богатый господин… – Она не закончила фразу, но Жанна поняла ее смысл: Клотильда думала, что ее добрую мадам взял на содержание кто-то из знатных людей.
Графиня покраснела и затрясла головой. Черный локон, вывалившись из прически, упал ей на лоб.
– Нет, дорогая, все не так! Я достаточно горда и достаточно высокородна, чтобы отвергать такие гнусные предложения. Да, богатый господин будет принимать участие в моей судьбе, но он лишь проникся ко мне теплыми чувствами и хочет, чтобы я вернула свои титулы и имения и заняла в обществе подобающее место.
– И он поселит вас в своем доме, – констатировала старуха.
– Да, он вынужден поселить меня в одном из своих домов, о котором никто не знает, – ответила Жанна. – Все будут думать, что он мой. Будучи богатым и знатным, легче вернуть то, что принадлежит тебе по праву. Ну, бери же кошельки, моя добрая Клотильда! Они твои.
Но старуха колебалась. Такое поведение было ей несвойственно. Обычно ее высохшая рука, покрытая синими набухшими жилками, сметала деньги со скоростью урагана, глаза загорались ярким огнем при виде бумажек или золотых червонцев.
– Ну бери же, – нетерпеливо повторила Жанна, посматривая на часы. – Я своего решения не поменяю.
На ее удивление, служанка покачала головой и провела пятерней по жидким седым волосам.
– Я никогда не привязывалась к господам, а к вам привязалась, как к дочери, которая умерла в младенчестве, – вдруг заговорила она с нежностью. – Я люблю вас, как дочь, чувствую, когда вам хорошо, когда плохо, угадываю ваши желания. Что-то подсказывает мне, что вас хотят втянуть в опасное дело. Милая моя госпожа, откажитесь и оставайтесь со мной в нашей квартире! Разве вам было так
