и нет? – пожала плечами Кончака. – У меня есть шубка из песца и теплая шапка. Посмотрите. Это подарок моему деду от византийского императора. Шапка власти, как смеялся мой брат Узбек.
Дмитрий принял из ее рук круглую аккуратную шапочку, опушенную блестящей шкуркой то ли белки, то ли песца. На верхней части шапки располагался вышитый от края до края золотой нитью крест, на пересечении которого перпендикулярно крепился небольшой золотой крест – символ христианства. Покачав головой, Дмитрий приказал принести ей теплый пуховой платок, который повязал на изящную головку царевны перед тем, как она надела на него шапку.
Очутившись во дворе, Кончака с любопытством вертела головой, осматриваясь по сторонам. Княжеский двор был полон воинов. На принцессу бросали любопытные взгляды, но присутствие рядом с ней молодого тверского князя вызывало еще больший интерес. С ним сдержанно здоровались, удерживаясь от рвущихся с языка вопросов.
Вечером Кончака приказала Фатиме принести ей письменные принадлежности и села писать письмо брату. От князя Дмитрия во время прогулки она узнала, что великий тверской князь собирается в Орду. С ним она и собиралась отправить свое письмо. Кончака некоторое время размышляла, покусывая кончик гусиного пера, а затем ровные строки арабского письма начали аккуратно заполнять страницу. Кончака подробно рассказывала брату про все ее приключения на Руси. Про долгую дорогу на север, про грубость московского мужа. Про то, как, бросив ее на произвол судьбы, Юрий убежал на север. Про то, как не стал защищать Кавгадый. Рассказала про гостеприимство тверского князя, и, в особенности, про молодого тверского принца. Принца, который говорил на монгольском языке, знал их обычаи, и был очень добр к ней. Так добр, что ей очень понравился. Завершила письмо нарочито наивным вопросом. Если Узбеку так нужен союз с русскими, почему бы ему после наказания ее московского мужа, не отдать ее в жены тверскому принцу?
Перед тем, как запечатать письмо, Кончака, как истинная дочь хана Тогрула и принцесса Золотой Орды, из осторожности разбудила вторую служанку, Зухру, и заставила ее скопировать свое письмо. Затем, запечатав оба письма своей личной печатью, она оставила одно себе, а второе отдала Зухре, взяв с нее клятву отдать его тверскому принцу, если с ней случится что-то неладное.
– Да что случится то? – зевая со сна, переспросила Зухра. – Это вам не монгольский двор вашего брата в Сарай-Берке. Тут травятся только этой их тушеной капустой, да кислым квасом.
– Замолчи! – вскипела Кончака. – Еще не хватало тебе злую судьбу накликать! Делай, что тебе говорят! Поклянись!
И Зухра поклялась. Кончака спрятала оригинал письма среди своих многочисленных вещей и, выпив очередную порцию волшебного зелья от простуды, улеглась спать.
Утром следующего дня о существовании этого письма узнал темник Кавгадый.
