и обратно. Сам понимаешь, на ветер полагаться сейчас сложно, так что толкать придётся много. Легкой прогулки не получится. Оплата по Синему кодексу. Если будут неожиданные сделки – двадцать процентов вам.
Уйвек воинственно расправил усы.
– Конец сезона, шкипер. Мы понимаем, что легкой работы не будет. Нас устраивает.
– Тогда откровенность за откровенность. Почему вас не брали работать в сезон?
Крыс снял треуголку и почесал голову лапкой.
– У нас нестандартный экипаж. Среди толкачей – восемь хомяков, шкипер. Они давно с нами, проверенные ребята. Никаких погромов в порту и проблем с выпивкой. Я лично за этим слежу. Мы немного теряем на форсаже, но зато крейсерскую держим дольше любой чистой команды. Но не все это понимают.
– Только в этом причина?
– … нет.
Крыс поднялся, надел треуголку и встал в гордую позу.
– В нашей команде есть беглецы из Аг Шаг. Это наши братья, и мы не собираемся их бросать.
Войд удивленно поднял брови, а крыс продолжал, положив руку на рукоятку шила.
– Я понимаю, что они белые, и для большинства это уже приговор. Но мы против расизма. Нельзя оценивать крысу по цвету шерсти. Нет их вины, что на них ставили опыты. Мы не откажемся от наших друзей, даже если придется сидеть на берегу вечно.
– Ценю, – Зимородок уважительно склонил голову, – редко можно встретить такие качества. Мне все равно, какого вы цвета. Главное, чтобы был ход и паруса в порядке. Я беру вас.
Крыс тихо с облегчением выдохнул, и поднял напёрсток. Они с капитаном осторожно чокнулись, и пригубили сидр.
– Жду вас завтра в восемь на причале. Поможете в осмотре.
– Хорошо, шкипер. Мы будем.
Снова сделав пируэт треуголкой и поклонившись, крыс спрыгнул со стола и был таков.
– Зря. Не доверяю я этим белым бестиям, – из-за плеча послышался голос Угла, лично принесшего капитану на подносе горшочек с рагу, – подведут они тебя под беду, помяни мое слово. Дурной у них глаз, так и знай, кровавый.
Войд рассмеялся, стукнув ладонью по столу.
– Вот уж не ожидал от тебя, Угол, никак не ожидал. Я пару раз ходил на кораблях с экипажем одних только белых. И скажу тебе так – плевать какого цвета крыса. Белая, серая, чёрная, хоть синяя в крапинку. Не от цвета зависит, кто и когда бежит с корабля. Бывает и капитан бежит первый, хотя шерсти на нём нет вовсе.
– Ну, как знаешь, – Угол засопел, – моё дело предупредить, – и, напустив на себя обиженный вид, снова ушел на кухню.
Зимородок усмехнулся, пряча улыбку: флегматичный по натуре Угол обожал устраивать маленькие представления, разыгрывая обиду, безудержную радость или гнев. Искренне, по-детски радуясь, когда ему верили.
А горшочек на столе исходил паром, дразня запахами. Выложенные слоями картошка, морковка, кольца лука, нарезанная кубиками свекла и кусочки
