возьму, – пробормотала она.
– Я сказал: возьмешь, – повторил слепец. – Он не шел за тобой.
Наконец девушка сдалась: приняла коробочку и, сунув ее в сумку, произнесла:
– Она не моя. Себе не возьму.
– Я шел за девушкой сказать: зря глазки строила и нисколько меня не очаровала, – заявил Хейз, глядя на проповедника.
– О чем ты?! – закричала девушка. – Не пялилась я на тебя. Я лишь смотрела, как ты рвешь брошюру. Он разорвал наши бумаги на мелкие кусочки, – сказала она, толкая проповедника в плечо. – Разорвал и просыпал на землю, как соль, и утер руки о штаны.
– Он шел за мной, – произнес слепец. – За тобой никто не пойдет. В голосе этого юноши я слышу тягу к Христу.
– Боже, – пробормотал Хейз. – Боже ж ты мой.
Он присел на ступеньку возле девушки и положил руку рядом с ее ногой. (Девушка была в кедах и черных хлопковых чулках.)
– Слышишь, как этот малый поминает Бога всуе, – сказала девушка. – Он не за тобой шел, папа.
Слепец резко рассмеялся.
– Послушай, юноша, – обратился он к Хейзу. – От Христа не сбежишь. Христос – Он есть.
– Я про Него кучу всего знаю, – вмешался Енох. – Меня службистка определила в Родмилльскую библейскую академию. Хотите узнать о Христе – спросите меня. – Он забрался на каменную зверюгу и сидел на ней, свесив скрещенные ноги по одну сторону статуи.
– Я много повидал, – произнес Хейз, – и могу поверить во что угодно. Я прошел полмира.
– Я тоже, – добавил Енох.
– Не так уж ты и далеко зашел, раз следуешь за мной, – ответил Хейзу слепец и внезапно накрыл ему ладонью лицо. Слегка растерявшись, Хейз отбил его руку.
– Прекратите, – слабым голосом велел он. – Вы обо мне ничего не знаете.
– Папаня мой выглядит Христос Христом, – заметил Енох со спины льва. – У него волосы до плеч, правда, шрам есть на подбородке… а маманю я не знаю.
– Тебя пометил проповедник, – хихикнув, сказал слепец. – Ты шел за мной, желая снять отметку или поставить новую?
– Послушай, – сказала девушка и положила руку на плечо Хейзу, – боль уймет лишь Иисус.
Хейз, глубоко надвинувший на глаза шляпу, никак не ожидал от нее таких слов и такого жеста.
– Послушай, – снова, уже громче, заговорила девушка. – Жила одна пара, убившая ребенка. Этот ребенок был уродлив, и мать его не любила. Дитя несло Христа в своем сердце, а у матери не имелось ничего, кроме милого лица да полюбовника. Она отослала дитя прочь, но оно вернулось. Женщина снова отослала его прочь, и дитя вновь возвратилось. Сколько бы мать ни прогоняла ребенка, он всегда находил ее с полюбовником. Тогда они задушили чадо шелковым чулком и повесили в трубе дымохода. Правда, оно не оставило мать. Христос наградил дитя красотой, и оно являлось матери всюду, куда бы та ни взглянула. Она возлежала с полюбовником, и дитя глядело на них сквозь кирпичную кладку, сияя во тьме ночи.
– Господи Иисусе… – пробормотал Хейз.
