и думали о перфомансе.
Брайан Янг:
Я блуждал совсем рядом с открытием для себя группы, которая изменила мою жизнь: New York Dolls. Я купил Melody Maker, поскольку на обложке был Болан – в тот момент как раз вышел альбом T. Rex The Slider – и, похороненная где-то в конце журнала, находилась та статья об этой группе дегенератов из Большого яблока. Даже не слышав их, я понял, что эта группа – самое то для меня! С того момента я прочесывал все еженедельные журналы ради любого упоминания о моих героях, а когда они появились на этом занудном The Old Grey Whistle Test, я сидел там со своим надежным кассетником с микрофоном, чтобы записать их на пленку. Меня размазало: перед ними все то, что я слышал и видел прежде, выглядело бледновато, и мне очень хотелось такой же, как у Джонни Фандерса, пиджак с черепами! Глумливый комментарий Боба Харриса только добавил мне уверенности. Если он их так ненавидел, тогда они ДОЛЖНЫ были быть самой лучшей группой на этой или любой другой планете!
Полин Мюррей:
Нам предстояло увидеть много восходящих групп в течение трех-четырех лет. Мне нравилось разодеться и вылезти на передний край, где происходило действие, красить волосы в серебряный цвет, носить дурацкие сапоги на платформе и яркие брюки – такие вот штуки. Там, где я жила, пройтись по улице в таком виде было довольно смелым поступком. Но ты шел на концерт, садился в автобус и поступал так, и тебя это не особо беспокоило.
Чарли Харпер:
Большинство лондонских клубов, работавших до трех ночи, были гей-заведениями типа Чагуарамас, который был также и клубом для лесбиянок. Мы выглядели странно. Мы торчали от Ziggy Stardust Боуи, наносили много макияжа – такая вот уличная версия. Мы могли попасть в Чагуарамас без проблем: две-три девчонки, я и парнишка-гей по имени Ричи весело проводили ночи. Каждую пятницу у них выступала группа. Мы ходили на их выступление, они были вроде Sweet – ультраглэмовые. Я также видел New York Dolls в Biba – этот вечер я навсегда запомню. Я подсел на них, как только увидел. Мне хотелось играть в такой же группе.
Тони Джеймс:
Самым важным моментом недели для меня была покупка Melody Maker и походы на концерты в Твикенхэме и Кингстоне, где я жил. Помню, ходил на выступление Pink Floyd в политех за углом. Группы, которые считались звездами, теперь играли в маленьких клубах. Я ходил на концерты Soft Machine в местный клуб.
В начале семидесятых я попал в мир журналов Friends/IT/Oz. Я никому не рассказывал об этом периоде своей жизни, я покупал эти журналы, ходил на концерты Edgar Broughton Band, Pink Fairies, Hawkwind – такой антиистеблишмент андеграунд. Я ассоциировал себя с Pink Fairies и Эдгаром Броутоном. Я торчал от агитпропа. Меня окружали такие люди, как Мик Фаррен. Я читал его и слушал его группу Deviants. Мне нравились все эти вещи. В Твикенхэме, к большому неудовольствию моих родителей, находилась большая старая фабрика, где проживали длинноволосые сквоттеры, у которых был собственный музыкальный клуб. Ребята, жившие там, курили траву и принимали кислоту.
Я играл в группе типа Hawkwind с двумя барабанщиками. Мне нравилось, что у нас два ударника, потому что так было у Pink
