президент. Он оставил телохранителя у перекрёстка, а сам поспешил к Сионе.
– Я дам тебе шанс убежать, – обратилась к мальчишке Като, отойдя от него на несколько метров. – Через шесть секунд я выстрелю. Если успеешь убежать, то будешь прощён. Оставшись на месте, ты подпишешь себе смертный приговор. Итак, отсчёт начался! Один! Два!
– Пожалуйста, нет, – ребёнок, заплакав, встал на колени. – Мои братья… Они пропадут без меня.
– Три! Четыре! Пять! – словно бездушный робот, продолжала считать Сиона.
– Не делай этого! – крикнул ей Фоллер, растолкав зевак.
– Он нарушил закон, и вы все прекрасно это понимаете, – обратилась Като к президенту и всем столпившимся вокруг людям. – Как вы думаете, что произойдёт, если каждый из вас украдёт из магазина по одной булке хлеба? Хозяин булочной останется без прибыли. На что он будет кормить свою семью?
– Это же просто голодный ребёнок! – гневно закричал Джон.
– Почему каждый из вас считает свою жизнь важной? Почему даже отбросы считают себя важной деталью общества? Кто вырастет из этого беспризорника: вор? убийца? очередной бомж? Такие люди – мусор, а я, как и многие из вас, грязь не люблю.
– Ты же ничего о нём не знаешь! – президент покраснел от негодования.
– Достаточно болтовни! Шесть! – досчитав, Като нажала на курок.
Мальчик под испуганный вскрик толпы распластался по тротуару Его сердце билось, как маленькая птичка, которую поймал в сети огромный паук.
– Дома меня ждут два младших брата. Одному – пять лет, а другому – три, – несчастный говорил с трудом – пуля пробила грудную клетку. – Наши родители умерли два года назад, и с тех пор я забочусь о них. Без меня им не выжить, – после этих слов он закашлял кровью.
– Ненавижу нытьё! – Сиона подошла к тяжело дышавшему ребёнку и направила на него пистолет. – Помните, господин президент, о чём я говорила вам в пути? – она повернула голову в сторону Джона и с презрением продолжила: – Он не признал очевидное. Он надеялся выжить и даже помочь своим братьям. Он думал, до него кому-то будет дело. Как глупо. Это мир лживых ртов, завистливых глаз, мерзких мыслей. Тут нет места надежде.
Из глаз Джона Фоллера покатились слёзы. Стоявшая в толпе старуха прошептала:
– Господь, спаси и сохрани душу этого ребёнка.
И вот прогремел ещё один выстрел, после которого мальчуган замолчал навсегда.
– Это же самосуд! – накинулся на вице-президента Джон.
– Зачем так переживать? – хладнокровно произнесла Сиона. – Я всего лишь убрала мусор.
– Ты просто чудовище! – Фоллер готов был убить Сиону на месте.
– Давайте не будем ссориться, а лучше продолжим путь к докам, – тяжёлый взгляд Сионы в очередной раз пронзил президента и заставил того смиренно отступить.
– Твой телохранитель ждёт нас у перекрёстка, – Джона всё ещё трясло от шока. – Я пока побуду здесь.
– Как
