бывший опер, превратившийся за эти годы, как выясняется, в ограниченного следака. Да плюс погоны, наверное, ума не добавили, ну это уж как обычно…
– Может, за вами, может, за мной. Сейчас проверим. Миша, подожди, пока автобус отгребёт подальше.
На остановке между тем разыгрывалась драматическая сценка. Фёдор – сосед мой и Глашкин муж, – вместе со всеми ломился в общественный транспорт. (Ну-ну, ушел из дому с рассветом, а уезжает в город только сейчас. Видать, где-то в Навозце хорошо провёл время.) С собой у него была сумка на тележке; в сумку, помнится, Глаша заботливо уложила смородину, крыжовник и прочие гостинцы. Для городской части семейства. И плюс – две шикарные трости, самоделки, само собой. Наверное, Фёдор вёз их в подарок своим старикам. Ясень, латунь, бронза, травление… полированные рукояти – кап, сувель… в общем, сказочный эксклюзив. Золотые руки у человека. В автобус трости целиком не поместились – давка, господа! Загнутые рукоятки остались торчать и заодно зацепили сумку женщины, одной из тех, что не поместилась внутрь. Она как заверещит: «Обокрали!» Пассажиры заставили водителя остановиться. Федя вылез и, пока отцеплял своё изделие от чужой сумки, автобус уехал, увозя его собственный багаж. С урожаем смородины и крыжовника. Он поздно спохватился, побежал следом, но…
– Может, прихватим мужика с собой? – сказал, отсмеявшись, Рудаков. – На следующей остановке, перед автобусом, высадим.
– Федька знал, чем рисковал, когда наставлял рога жене, – сказал я то ли ему, то ли себе. – Уехал бы с утреца – ни во что бы не вляпался, на ранних автобусах народу – ноль… Ау, Петровка! Разворачивайтесь и гоните в обратную сторону.
– Через двойную сплошную, – проворчал Миша, однако сделал, как я просил.
И тут же на шоссе принялось активно выруливать авто, прятавшееся раньше за магазином.
– Какая уродина, – вырвалось у меня.
– «Toyota Supra», – обиделся Миша.
– Это – супра?! – изумился я. – Супры теперь такие?! Рыдать и сдохнуть. Куда катится мир?
– Дальнейшие действия? – спросил он сухо.
– Летим обратно на максимуме до поворота на мост. Свернёте к мосту и тут же снова свернёте на просёлок. Встанете в лесу. С шоссе нас будет не видно, я раньше проверял.
Сказано – сделано.
– Сергей Михайлович, пока мы стоим… – подал голос Миша. – Меня лучше на «ты». Ей-богу, вздрагиваю от ваших «выканий».
– Договорились, Петровка. А я тогда – просто Сергей. Или Михалыч. Если услышу «товарищ подполковник», крупно обижусь.
Когда «Toyota» прошелестела мимо, мы выползли обратно и спокойно покатили, как и хотели первоначально, в направлении Твери.
– Вообще-то ни фига себе… – ворчал Рудаков себе в нос. – Прогулка на природу…
Проехали мимо остановки в Новом Озерце. Фёдор сидел на корточках, закрыв лицо руками, но нам было не до него. Жаль мужика.
– Ещё бы понять, сколько у них насторожено машин, – встряхнул я товарищей (Миша согласно закивал). – Три, четыре? Две мы засекли слишком
