было бы узнать, по какой причине Китано доверил центральную роль Минору, удовольствовавшись небольшим эпизодом. Возможно, он хотел лишний раз рискнуть, не только перенеся модель телевизионного комикования на большой экран, но и передав ее другому исполнителю, чтобы окончательно развенчать в глазах смешливой публики свою клоунскую славу. Так или иначе, эту задачу он выполнил.
Много лет спустя Китано снял картину, в которой повторил попытку интонации «Снял кого-нибудь?», вновь выставив как козырь навыки своих телевизионных шуточных игр, радикальных и трансгрессивных, неизбежно травматичных для привыкшего к «серьезному» кинематографу зрителя. Хотя «Банзай, режиссер!» и не сопровождался реальной попыткой самоубийства, для карьеры Китано фильм, в полном соответствии с его самоубийственным (недаром в нем есть сцена комически неудачного харакири), похожим на предсмертный клич, заголовком, стал своего рода суицидом. В Венеции картина была освистана, многие зрители ушли с сеанса, не досидев до конца. Забавный парадокс – в том, что чуть позже дирекция фестиваля учредила персональный режиссерский приз, названный в честь англоязычного заголовка картины, «Glory to the filmmaker».
Аляповатая, фрагментарная, агрессивно комикующая картина по ходу действия будто теряет любые попытки держать структуру, окончательно повергая зрителя в недоумение. Она начинается с серии довольно смешных автопародий: герой-неудачник – режиссер Китано, за весь фильм фактически не произносящий ни слова и потому легко заменяемый на своего двойника, куклу в человеческий рост из папье-маше, – пытается снять фильм. Но у него ничего не получается. «Сценарные заявки», показанные в виде скетчей (очень напоминающих телевизионные), проходятся по всему творчеству режиссера. Здесь и детские годы, оформленные в мягких ностальгических тонах, под лирическую музыку (мальчика зовут Масао, как в «Кикуджиро»); и жесткий триллер про якудзу в темных очках; и лирический кинороманс о слепом художнике или влюбленном шофере; и лихой самурайский боевик о синем ниндзя – явная издевка над Затойчи. Заодно, совершенно безосновательно, автор обвиняет сам себя в плагиате, попытках имитировать черно-белый кинематограф Ясудзиро Одзу и модный кайдан в духе Хидео Накаты.
Но потом Китано будто заклинивает на «научно-фантастическом фильме», который сбивается на совсем уже космическую ахинею. В сюжет входят малообъяснимые персонажи (в частности, предприимчивая девица в перчатке-утке и ее прагматичная мамаша с рюкзачком-жирафом), решившие связать Китано (к этому моменту несколько раз поменявшего экранное имя) узами брака. Герой то участвует на правах сэнсэя-самозванца в тренировках по каратэ, то тестирует огромного робота, то, перепутав кафе «Триумфальная арка» с настоящей аркой, что на Елисейских Полях, отправляется на свидание с невестой в Париж.
Комические способности Китано в этом фильме не столько используются на полную
