на него похож твой дух-паразит? – не унимается Поэтесса.
Тоже садится на кровать и достает расческу.
– Да.
«Разве похож?» – немедленно раздается голос в моей голове. Вспомнили про него, явился.
«Точная копия».
«У меня нос короче и уши не так торчат».
Причина моего диагноза. Воображаемый друг, которого вижу и слышу только я. В истории болезни упомянут под своим именем – Юрао. Когда я впервые осознала, что часть моих мыслей – вовсе не мысли, а чужой голос. То, чтобы не сойти с ума, как могла облекла его в форму. Представила живым цзы’дарийцем. Таким, как единственный образ, что был в тот момент перед глазами. Плакат с портретом генерала висел на стене в моей комнате. Я влюбилась в него совсем маленькой девочкой и вот мы все встретились. Настоящий генерал, вымышленный и я, влюбленная в того, кто остался на плакате. Беда.
– А ведь он смотрел только на тебя, Мотылек, – с тоской говорит Поэтесса, расчесывая кудри.
– Смешно ему было, вот и разглядывал, – огрызаюсь я. – Какой глупый маленький зверек.
– Нет, я согласна, что ты молодая и глупая, но смотрел он на тебя, как на женщину.
Громко фыркаю и закатываю глаза.
– Зря не поднимала взгляд, – добавляет Поэтесса. – Тоже бы заметила.
– Бред, – качаю головой. – И давай больше не возвращаться к этой теме. Я узница психбольницы. Вся моя жизнь – кровать, тумбочка и туалет. Здесь нет места влюбленности, отношениям, семье. Это невозможно. Так зачем мучиться, мечтая о том, чего никогда не будет?
Говорю спокойно, но соседка поджимает губы и отводит взгляд. Задела ее. Напомнила еще раз, что смерть бывает и с открытыми глазами. Тихая, однообразная, когда каждый день похож на предыдущий.
– Рано тебя забрали, Мотылек, – вздыхает Поэтесса. – Что такое пятнадцать циклов? Ничего. Вся жизнь была впереди. Полюбила бы, узнала, каково это быть с мужчиной. Ненадолго, конечно, но хоть было бы, что вспоминать.
– Мне и так есть, что вспомнить, – пожимаю плечами. – Например, как в Центр приезжал генерал, и я приняла его за галлюцинацию. А прожить можно и без любви. И уж тем более без близости с мужчиной.
– Ты не права, но я спорить не буду, – ворчит мудрец. – Главное, Его Превосходству так не скажи при следующей встрече.
Дергаюсь и пристально смотрю на Поэтессу. Когда пророк, стихами записывающий предсказания, говорит нечто подобное, то отмахиваться и пропускать мимо ушей уже не получается.
– Ты что-то написала? Когда? Покажи.
– Нет, – качает головой мудрец. – Тут не нужен дар, достаточно женской интуиции. Говорю же, смотрел он на тебя по-особенному. С интересом.
Хочется зло сплюнуть прямо на пол. Из мудрецов в звезд превращаемся с такими разговорами. Тем тоже страсть как интересно, кто на кого посмотрел и будет ли что-нибудь между ними.
– Генералы любят чистых и невинных, – продолжает Поэтесса.
– Ты поэтому про мой
