происходит? – спросил я, заметив обструганное дерево вокруг замка и стружки на полу.
– Вы здесь живете? Кто-то пытался к вам проникнуть. Ваша соседка вызвал нас починить дверь. – Мастеровой смахнул стружку и снова провел рубанком. – Никто не захочет жить в таком районе в незапирающемся помещении.
Переступив через его сумку с инструментами, я пошел переговорить с соседкой. Она въехала в дом всего несколько недель назад – яркая, привлекательная русская, работавшая, как я понимал, сотрудницей бюро путешествий. Мы редко разговаривали, если не считать обмена случайными любезностями, и теперь она не пригласила меня внутрь.
– Когда я возвратилась домой, дверь была сломана, – сообщила соседка и сердито тряхнула головой, распространяя волну запаха мускусной косметики. – Наверное, пытался влезть какой-нибудь наркоша. Они тащат все, что плохо лежит.
Наш район не считался престижным, но проблем с наркоманами было не больше, чем в других местах.
– Входная дверь была открыта?
Я проверил дверь своей квартиры, но она оказалась нетронутой. Никаких признаков того, что кто-то пытался проникнуть внутрь.
Соседка покачала головой, отчего заволновались ее густые темные волосы.
– Нет, только сломана. Подонок то ли с ней не сладил, то ли его спугнули.
– Вы вызвали полицию?
– Полицию? – Соседка презрительно фыркнула. – Да. Но им до нас никакого дела: снимают отпечатки пальцев, пожимают плечами и отваливают. Лучше поставить новый замок. На этот раз надежный.
Это было сказано с нажимом, словно недостатки прежнего замка были исключительно моей виной. Когда я спустился вниз, слесарь заканчивал работу.
– Все в порядке, шеф. Здесь нужно мазнуть краской, чтобы обструганное место не вздулось от дождя. – Он изогнул брови, показав два набора ключей. – Кому вручить счет?
Я поднял глаза на соседскую дверь – она была закрыта, и я вздохнул.
– Чеки принмаете?
После того, как слесарь ушел, я взял ведро и швабру и принялся убирать в вестибюле опилки. Завитки деревянных стружек скопились в углу. Я наклонился, чтобы вымести их, и, увидев свою руку на фоне черных и белых плиток пола, испытал головокружительный приступ дежавю. Лежу в коридоре, нож непристойно торчит у меня из живота, кровь растекается по полу в клетку…
Видение было настолько ярким, что перехватило дыхание. Распрямившись и почувствовав, как колотится в груди сердце, я заставил себя глубоко вздохнуть. Но момент уже проходил. Я открыл входную дверь и втянул в себя прохладный вечерний воздух. Господи, откуда только взялось? Давным-давно не накатывало. А теперь возникло, словно из ниоткуда. В последнее время я редко вспоминал о том случае. Сделал все, чтобы оставить в прошлом. И хотя физические шрамы напоминали о нем, я считал, что психологические раны зарубцевались.
Оказывается,
