как она там оказалась…
– Да бродяжка какая-нибудь.
Ничего не бодрит сильнее, чем принижение вашего достоинства. Я попыталась встать и, охнув от боли, села. Тело меня плохо слушалось.
– Я – баронесса Ксанелия Веймар. Рядом со мной был чемодан, его нужно достать из-под обломков.
А что вы хотите? Не бросать же родовое наследие прямо здесь.
– Что она там бормочет?
– Головой повредилась, бедняжка…
– Бредит, как есть, бредит.
– Да какая она баронесса!
Ко мне подскочила недавняя моя знакомая собака, лизнула руку и села рядом, стуча хвостом по земле. Как же я была ей рада! Вернее, ему. Теперь при свете дня было видно, что это самый, что ни есть настоящий кобель, серый, с коричневыми прогалинами. Я мысленно пообещала ему сытую жизнь и самую удобную конуру. Тот в ответ сильнее завилял хвостом и положил голову ко мне на колени.
– Точно бродяжка какая, смотри вон и псина к ней ластится. Благородная бы от такой деру дала, а эта вон, ничего…
Ну хватит! Обсуждают будто меня тут и нет, а какой снисходительно-пренебрежительный тон…
– Да чтоб вас бесы в уши дрючили! Хватит мять мошну, живо раскопали мой чемодан!
Рабочие сразу подтянулись, уважительно взглянули на меня и начали разбирать завал. Надо будет при случае рассказать тётушке, что командный ледяной тон срабатывает только при надлежащем внешнем виде. В нынешней же ситуации отборная брань подействовала гораздо лучше. Более того, в руки мне сунули флягу, содержимое которой безошибочно угадывалось по крепкому спиртному запаху. Поколебавшись, я глотнула немного. Горло тотчас же обожгло, я едва не поперхнулась.
– Ну что, хороша настойка? – беззлобно рассмеявшись, спросил податель сего чудесного напитка.
– Хороша, – согласилась я немного осипшим голосом и глотнула ещё немного.
Другой мужчина достал из котомки краюху хлеба. Хлеб был грубого помола, сероватый, не чета тому, что подавали в академской столовой, а сравнивать с тем, что выпекали у нас в поместье, вообще не имело смысла. Но как же чудесно он пах! Не удержавшись, я поднесла кусок хлеба к носу и вдохнула аромат. По толпе рабочих пронесся одобрительный гул. Ох видела бы меня сейчас моя тётушка! Я не строила радужных предположений насчёт своего нынешнего внешнего вида. Платье было покрыто пятнами засохшей грязи и пыли, волосы свалялись в ком, к тому же от меня разило псиной, а сейчас и спиртным. Я сидела в обществе людей, существованию которых моя тётушка и значения бы не придала, более того, прихлебывала из фляги крепкую сивуху. Но к бесам всё, по телу разливалось приятное тепло и чувствовала себя я намного лучше. Я была жива и относительно здорова, на небе ярко светило солнце, придавая окружающему пейзажу позитивный вид. Разговорившись с рабочими о том, о сём, я узнала, что вчера просто ошиблась, сев не тот экипаж. И повезло же мне сесть именно на тот, что ездил всего дважды в день раз в неделю!
– А почему остановка называется вокзал? Вокзала здесь
