бешено прыгающим зайцем ее очередное изобретение.
Впрочем, иногда, немного уставшая, она приходит в спальню и сворачивается калачиком, как тогда, когда это произошло у нас впервые. Тогда после не долгого молчания она произнесла:
– М-м-м-м, мне понравилось, мне так раньше никто не делал, – потом нежно поцеловала меня и осталась навсегда.
Вот и сейчас этот маленький красивый и беззащитный голенький калачик позволяет и мне немножко поисследовать и поизобретать… Потом, счастливо уставшие, мы долго лежим молча рядом, но я уже чувствую, как с потолка волнообразно, подобно осеннему листу, к ней спускается знакомый уже заяц.
– Любимый, а помнишь, на первых машинах были такие рожки с грушами, клаксончики, чтоб на тебя обратили внимание? – закончить она не успевает: свистящий от боли кипяток в алюминиевом чайнике настоятельно требует ее пройти на кухню.
Пока она заваривает по собственному рецепту кофе, я смотрю на красивые и умные вещи вокруг меня. Тепло и уютно здесь. Я думаю, что я – тоже ее изобретение, правда, не самое лучшее. Самое лучшее ее изобретение я получил спустя год – это наша маленькая дочка. Чудо. Ангелочек, кстати, уже весьма неплохой изобретатель. Она производит маленькие клаксончики.
Чугунья
Никто не знал, как и откуда появилась эта корова в окрестностях Селян. С гордым и независимым видом вошла она в город и, сопровождаемая ватагой мальчишек и удивлёнными взглядами взрослых, вступила на главную площадь Селяны. В самом центре площади, рядом с Вохримом и каменными волками, она остановилась, победно осмотрелась вокруг и величественно застыла.
Кто-то пустил слух, что корова принесет городу счастье. Слух этот сначала накапливался по окраинам, затем выплеснулся на улицы и к вечеру уже бурлил по всему городу:
– Эта корова принесёт нам счастье! – кричали селяне. – Наконец-то мы будем счастливы.
Всё население города собралось на площади поглазеть на необыкновенную корову. Кто первый назвал её Чугуньей, тоже неизвестно, однако уже к вечеру повсюду слышалось:
– Да здравствует Чугунья! Да здравствует Чугунья!
Так в Селяне появились Надежда на Счастье и Вера в Чугунью.
На следующий день люди стали готовиться к счастью. Они основательно вычистили улицы своего города, навели порядок в домах, приоделись. Поэт начал поиск новых рифм, но почему-то всегда выскакивала «врунья». Зануда практически не ворчал, а Жадинаговядина на всякий случай построил во дворе еще один огромный сарай. Подготовка к Счастью насколько увлекла их, что недавние враги становились друзьями, забывались обиды, люди стали добрее друг к другу.
Прошёл месяц, но обещанного счастья всё ещё не было. А Чугунья тем временем исправно пожирала всё, что ей приносили. Скоро люди заметили, что животное заметно увеличилось в своих
