же и вовсе дремал либо просто сидел со смеженными веками. Его голоса Массено пока что не слышал.
Снедаемый любопытством, Массено, однако ж, не стал задавать порожних вопросов. Рано или поздно все станет ясным. Покамест же можно тоже погрузиться в сон – Светлая Госпожа покинула небосвод уже слишком давно, и бренное тело охватила усталость.
Массено извлек из внутрирукавного кармана черствую горбушку и принялся жевать скупыми, медленными движениями. Запив свой аскетичный ужин водой из кожаной фляги, монах раскрыл Ктаву и ткнул пальцем в случайное место:
«Но Сакор Дзидоша, обернувшись ко демонам, возвысил глас и изрек: «Верно скажу, без утайки, что всякий, кто отойдет сейчас ото зла, – спасен будет».
Массено призадумался. Строки из Севигиады зачастую толкуются трудно, плохо ложась на происходящее здесь и сейчас. И в данном случае смысл также темен, лишь смутно предупреждая о чем-то недобром.
Конечно, это не всерьез, а иные отцы церкви вовсе запрещают гадать по святой книге. Но Массено пристрастился к этой привычке еще в послушничестве и с тех пор редко принимал важные решения, не раскрыв поначалу Ктаву, не прочтя ее случайный стих.
– Далеко еще ехать? – спросил ножевой. – Почему вообще так затемно?
– Время поджимает, – скупо ответил инквизитор. – Я слишком поздно узнал о месте их встречи. Возможно, мы уже опоздали.
– Я все еще не услышал подробностей, – напомнил ножевой. – Оплата хороша, но я хочу знать, кто там будет. Раз здесь еще и Озаряющий Мрак – дело совсем трудное?
– Я желал предупредить любое развитие событий, – тихо сказал инквизитор. – Потому и призвал лучших из тех, кто мог прибыть с довольной быстротой.
– Ну спасибо на добром слове, – хмыкнул ножевой. – Так ты брат Массено, твое преподобие?
– Совершенно верно, – подтвердил монах. – А с кем свела судьба сегодня меня?
– Гос, – взмахнул рукой ножевой. – Просто Гос. А как зовут святого отца, я не знаю. Не представился.
– Мое имя значения не имеет, – холодно сказал инквизитор.
– Да как скажешь.
Проснулся антимаг. Поморгал, спросил, который час, назвался Росенгальтом и снова прикорнул, надвинув на лицо капюшон. Ножевой принялся хрупать яблоком.
За окном неслась степная равнина. Западный Грандпайр далеко не так богат и густонаселен, как восточный. Горожан меньше, селян больше.
Да и тех не очень-то много. Можно идти часами, так и не встретив ни единого жилья.
Конечно, железной дороги это не касается. Ее проложили по самым людным краям. А где было не очень людно – вскоре стало. Дороги для государства – что артерии для человека. По ним струится кровь страны – товары, послания, путешественники. Вдали от дорог жизни нет.
А тут еще и такая особенная дорога. На которой можно сесть словно в малый домок, уснуть на мягкой перине, а проснуться уже в городе,
