в столь дурно пахнущем окружении в свете этой теории вполне закономерно. И хотя девушка была мало похожа на муху, мы сразу успокоились. В той части теории, что определяла окружающую её среду, сомнений не было. Наш радостный гогот по этому поводу был замечен и отмечен презрительными молодогвардейскими ухмылками. Но не успели мы порадоваться точному определению, что мухи летят на всем известную субстанцию, как прекрасная незнакомка отделилась от вражеской цепи и летящим воздушным шагом направилась (полетела?) к нам, мило улыбаясь и поигрывая чудными ямочками на нежных ланитах. Мы замерли в тревожном предвкушении. И надо же было такому случиться, а? Не поверите, но так и было – она сразу, не обращая ни на кого внимания, подошла ко мне, дотронулась до локтя и невинно спросила:
– Это вы Саша из Краснодара?
Никто особо не понял, что она спросила и почему, ибо Блохин, собака, в тот самый момент, как только красавица подошла ко мне, радостно заорал:
– Нет, ну я же говорил!!! Теперь вы поняли, что это правда?!
Девушку жалко. Она испуганно хлопала ресницами и никак не могла взять в толк, почему вокруг раздался даже не хихикающий гогот, а гомерический рёв, а я вместо ответа на прямо поставленный вопрос беспомощно озираюсь и, пытаясь перекричать эту вакханалию, твержу:
– И на мёд!!! На мёд тоже!!!
Нет, правда. Вы же замечали, что мухи иногда летят на мёд? Подтвердите, пожалуйста. А то мне тогда так никто и не поверил.
СУЕТА ВОКРУГ ДИВАНОВ
У Стругацких в «Понедельнике» диван был один. Мне памятны ещё два, вокруг которых суета тоже присутствовала. Первый стоял в редакции «Уральского следопыта», в кабинете Виталия Ивановича Бугрова, заведующего отделом фантастики и родоначальника священного для всего фэнского сообщества ежегодного праздника. И довелось мне, друзья мои, ночевать на этом диванчике, что до сих пор считаю весьма примечательным фактом в своей биографии. Не каждому дано провести ночь в эпицентре зарождения «Аэлиты». Место слияния Вселенского Разума. Инкубатор джедаев фэндома. Да пребудет с тобой сила лучших произведений отечественной и зарубежной фантастики… Красиво, да? Теперь о прозе жизни.
По прибытии в Свердловск на одну из «Аэлит» конца восьмидесятых я и несколько наших ребят встретились у Бугрова в редакции. Душевно пообщались, вечерело. Пора бы заселиться в гостиницу и водку в номерах пить. Звоню в «Большой Урал», извещаю о нашем желании. Частично, конечно. Желание поселиться в номера озвучил, о водке благоразумно умолчал. В двухместные и трёхместные – пожалуйста, милости просим, проинформировала дежурная постоялого двора. Одноместных нет, только завтра с утра. «Ливенцев, поехали заселяться, прописку отметим», – заорал только что прибывший Боря Завгородний. «Езжай, Боряня, езжай», – ответил я и, набравшись наглости, попросил у Виталия Ивановича приюта. До первых петухов. На столе, на полу, всё равно. Лишь бы попасть в одноместный.
