Ингрид.
Морган радовалась – наконец-то в классе к ней стали благосклонно относиться. Одноклассники говорили с ней, девушки больше не смотрели свысока, а на уроках просили помочь со сложными заданиями, в чем Морган никогда не отказывала.
Теперь она всегда была рядом с Домиником, который при случае мог сказать что-нибудь ироничное, чтобы спасти ситуацию. На самом деле, Белль пугало такое влечение Дома к ней самой, ведь этот парень вряд ли испытывал проблемы с женским вниманием. Напротив, он купался в нем, только Шантильону было на это плевать.
– У неё все хорошо, Ингрид. Ты, что, не видишь ее радостной кошачьей мордашки? – смеясь заметил Доминик.
Уильям не становился поводом для радости. Воттерс уходил от своей лучшей подруги все дальше, дальше и дальше. Аннабелль, будто смотрела на него в туннеле, в кромешной тьме, откуда проглядывал Уильям Воттерс собственной персоны. Если по началу брюнет завязывал с ней маленькие диалоги, интересовался положением дел в классе, на второй неделе и этого не стало, он проходил мимо Морган ограничиваясь двумя видами поведения: либо небрежно кинутым «привет», либо же – поднятой вверх ладонью, обозначающей тоже самое. В такие моменты, Белль еле-еле сдерживала себя на пути к тому, чтобы остановить Воттерса своими хрупкими ручками и спросить о том, почему их дружба распалась на части.
– Уильям, Уильям… Он просто теперь немного другой, чем я знала его раньше. В прошлой школе, где мы учились, его считали ботаником и недотепой. Но он увлекался рок-музыкой.
Герц звонко рассмеялась, глядя на Доминика, изображающего рок-гитариста.
– Боже, ничего себе! Милашка Воттерс и такое творил. «Он не рассказывал мне об этом», – немного стервозным тоном произнесла эти слова рыжеволосая.
Для девушки они стали одной из тысячи загадок, неужели ее лучший друг и эта девушка уже были наедине?
– А вы уже подружились, Ингрид?
– Спрашиваешь, Аннабелль! Он каждый вечер пишет мне в Фейсбуке, на прошлой неделе мы вместе пришли на вечеринку в братство, и все сказали, что мы так красиво смотримся.
– Здорово, – еле выдавила из себя брюнетка, – я рада за Уилла.
Конечно, она была рада. Рада до крайней степени радости, которая только существует во Вселенной «Млечный путь». Видя, как Герц улыбается, Аннабелль разрывалась от злости. Ревность съедала ее, ревность в коктейле с обидой – как Воттерс только мог так поступить со своей лучшей подругой? Как он МОГ променять место, где его ждут и любят вместе с яблочным пирогом и фильмами Marvel на какой-то затхлый клуб с дешевой выпивкой, проданной без документов? В ее голове вся эта ситуация так и выглядела.
– Белль, вы были лучшими друзьями?
Глагол в прошедшем времени – были. Разве лучшие друзья могут стать бывшими лучшими друзьями?
– Мы ими и являемся. Я никогда не метила ему в девушки, Ингрид. Мы же лучшие друзья. К тому же, по-моему, Уилл не в моем вкусе.
Доминик живо оперся на парту
