из земли Египетской, и именно он взошел к Господу на гору Синай. Иудаизм до сих пор называется «религией Моисея». Он не называется, к примеру, «религией Езекии».
Однако религия Моисея в том виде, в котором она существовала в более древних источниках, например, в Элохисте, была для автора Жреческого Кодекса неприемлема. Поэтому Жрец пытается исподволь дискредитировать Моисея и одновременно – уж коль скоро он глыба, основатель и вождь – освятить его именем свою собственную идеологию.
Рассмотрим несколько историй, которые Жреческий Кодекс рассказывает о Моисее.
В составе Элохиста была притча: однажды во время скитаний по пустыне часть народа восстала против Моисея (Чис. 16:2). За это Моисей разверз пред ними землю, и они были живьем проглочены Шеол (Чис. 16: 32).
Это была очень простая притча с очень простым смыслом: Моисей – вождь, бунтовать против него нельзя. Как и другие сюжеты Элохиста, она подчеркивала выдающиеся способности самого Моисея. Моисей был могучий шаман: он наслал на египтян десять казней египетских, он раздвинул своим жезлом воды Чермного моря, он бросил в горькие воды Мерры лист, и они стали сладкими (Псевдо-Филон утверждает, что этот лист был лист с Древа Жизни) – и вот теперь он в очередной раз доказал свое могущество. Живыми он низверг бунтовщиков в пасть Шеол, которая, заметим, в данном случае выступает не просто как преисподняя, а как вполне себе одушевленное подземное чудовище.
Жреческий Кодекс заменяет эту притчу другой – контрпритчей. Обе они сейчас в Библии соединены вместе методом копипаста и составляют единую 16-ю главу Книги Чисел, но оба текста легко отделить друг от друга[70].
Согласно притче, рассказанной Жрецом, бунт был. Но его участники были недовольны не лидерством Моисея, а тем, что Моисей закрепил право приносить жертвы Господу за потомками его брата Аарона. Это вызвало недовольство многих и, в частности, племянника Моисея, Корея, который заявил: «Всё общество, все святы, и среди них Господь! почему же вы ставите себя выше народа Господня?» (Чис. 16:3). За эту попытку поставить под сомнение монополию потомков Аарона Корей был пожран живьем огнем от Господа с неба (Чис. 16:35).
Очень может быть, что племянник Моисея, Корей, выбран в этой истории в качестве паршивой овцы не случайно. Дело в том, что именно во время Езекии, в ходе монотеистических реформ, был закрыт храм в царской крепости в Араде. Жрецами в этом храме, с большой вероятностью, были именно потомки Корея[71]. Таким образом, притча о Корее несла практический смысл, совершенно злободневный, как карикатуры Кукрыниксов. Она приписывала введение монополии на жертвоприношения Яхве не Езекии, а самому Моисею.
Вторая история такого рода рассказана в Книге Чисел.
Элохист рассказывает, что во время сорокалетнего странствия по пустыне евреи начали блудодействовать с дочерьми Моава и, как следствие, поклоняться его богу Баал-Фегору (Чис. 25:3). Дело спас, как всегда, Моисей. Он приказал перебить всех, кто поклонялся
Там же, p. 188–207.
Zéev Herzog, Miriam Aharoni, Anson F. Rainey and Shmuel Moshkovitz, The Israelite Fortress at Arad, Bulletin of the American Schools of Oriental Research, No. 254 (Spring, 1984), p. 1–34.
