Помпей вел себя с ними, как английский адмирал, командующий военной эскадрой – с пирогами местных туземцев, с той только разницей, что английские адмиралы не брали столько взяток.
Утвердившись в качестве вершителя судеб Азии, Помпей «судил споры и другие дела царей и правителей, которые обращались к нему. Некоторых он утвердил во владении их царствами, другим прибавил территорий, а также урезал и унизил излишнее могущество некоторых»[106].
Это новое могущество Помпея не осталось незамеченным всеми участниками иудейской гражданской войны. Аристобул и Гиркан оба прибежали к Помпею со взятками. Даже генерал Помпея получил четыреста талантов. Сам же Помпей сделался счастливым обладателем изумительного золотого виноградника ценой в пятьсот талантов по прозванию «Услада», который потом Иосиф Флавий собственными глазами видел выставленным на Капитолии в святилище Юпитера[107].
Это прекрасное ювелирное произведение было доставлено Помпею от Аристобула в качестве исчерпывающего доказательства того, что правителем Иудеи достоин быть именно он.
Помпей заколебался; Аристобул и Гиркан наперегонки ухаживали за ним. При равных объемах взяток Помпей начал склоняться на сторону самого никчемного из претендентов, т.е. опять же Гиркана. Понемногу он двинулся к Иерусалиму. Гиркан следовал в его обозе. Аристобул то скрывался по крепостям, порываясь к войне, то вновь являлся к Помпею и начинал торговаться.
Наконец Помпей подошел к Иерусалиму, и Аристобул окончательно струсил. Он явился в лагерь к Помпею и пообещал ему денег, если тот разрешит дело в его пользу. Стороны ударили по рукам, Помпей дал слово, и наутро один из римских военачальников, Габиний, отправился в Иерусалим, чтобы быть впущену в город и забрать причитающуюся патрону взятку.
Можно только представить себе разочарование римского полководца, когда Габиний вернулся из-под стен Иерусалима с пустыми руками. Тамошние фанатики не пустили его в город; с деньгами, естественно, тоже вышел полный облом.
Помпей взбеленился. Аристобул, так жестоко кинувший римскую сверхдержаву со взяткой, был взят под стражу. Римские войска вошли в Иерусалим, но часть иудеев отступила к храму и наотрез отказалась сдаваться.
Храмовая Гора в то время была еще не такой неприступной крепостью, какой она предстает посетителю Иерусалима в наше время. Таковой ее сделал Ирод, обнеся гору отвесной стеной и засыпав промежутки между стеной и горой камнями.
После недолгой осады храм был взят римскими войсками, и тут римлянам на собственном опыте пришлось убедиться в невероятном фанатизме его защитников: даже в момент штурма они продолжали жертвоприношения. «Их не могли принудить к бегству ни страх за свою жизнь, ни множество убитых уже товарищей, потому что они были убеждены, что лучше подвергнуться своей участи, оставаясь у жертвенников, чем в чем бы то ни было нарушить предписания законов», – сообщает нам Иосиф Флавий[108].
«Некоторые
Дион Кассий. История, 37, 7а.
Иосиф Флавий. Указ. соч., 14, 3, 1.
Там же, 14, 4, 3.
