вульгарного материализма. Однако интерес его к чистому знанию не угас, а, напротив, усилился и, почесав затылок, направил стопы в сторону теорий, которые у нас всегда считались реакционными – экзистенциализм, например. Не для того, чтобы поменять убеждения, но пошелестеть страницами в поисках подкупающей убедительности новизны. Ведь он не философ, а всего лишь любознательный провинциальный тип.
С этими мыслями Бутов добрался до магазина и, сдерживая нетерпение последних метров, приблизился и отворил дверь в мир знаний.
До чего же он любил этот девственный, ни с чем не сравнимый запах, что источают сотни новеньких, прижавшихся друг к другу книг! Они, как малые дети, пахнут невинностью и наивностью. Они, как лишние щенки и котята ждут, когда их разберут, чтобы сделать домашними. Им не приходится выбирать свою судьбу, они не виноваты, что их жизнь по большей части так коротка и лучшая ее пора, как у людей, это томление накануне воссоединения, на пороге восхищения и разочарования.
Он не кинулся к первому попавшемуся продавцу, а пошел вдоль стеллажей, забросив руки за спину и посматривая на яркие, в тусклых бликах корешки. Посетители магазина, поделенные интересом надвое, вели себя тихо, как на кладбище. Одни извлекали книгу, будто оживляли потайную брешь в стене, за которой скрывалось банное отделение противоположного пола – прильнув и предаваясь жадному разглядыванию. Другие всматривались в книгу, как в приоткрытую дверь темной комнаты, где мир хранит свои мерцающие одежды. Если брешь или щель оказывались недостаточной, они задвигали книгу на место и вытаскивали следующую. Выбор умственного товара – дело непростое.
Дойдя до раздела общественных наук, он припал к нему и принялся разглядывать названия, пытаясь своими силами отыскать желаемое. Вековая мудрость всех времен и народов снисходительно смотрела на него с протертых корешков. Нет, не то. Тоже не то. И это не то. Неужели опять фиаско? Отыскав глазами униформу (в ней оказалась молоденькая девушка), он потянулся к ней, делая все возможное, чтобы обратить на себя внимание, в том числе зашипел сдавленным голосом:
– Девушка! Девушка!
Девушка заметила и подошла.
– Мне бы книжку у вас найти… – начал он.
– Какую?
– “Парадигма экзистенциализма” Томаса Лидо…
Девушка шагнула к стеллажу и принялась вглядываться в корешки – совсем как он. С минуту она скользила по ним, порываясь сказать “Нет, не вижу”, затем достала пеструю книжицу, прочитала на лету название и сунула обратно.
– Нет, не вижу.
– То есть, нет?
– Пойдемте, – велела она.
Они подошли к стойке администратора.
– Вот здесь книгой интересуются, – отрекомендовала Бутова девчушка и удалилась.
– Так что вы ищите? – обратила к нему выпуклое любопытство новая девушка. Ее скрытые стойкой ноги переминались или почесывали
