андеграундом. Тогда еще были «колесные» и «травные» времена. Но так, по мелочам. Ничего радикального, никаких иглоукалываний. Шприцы вообще ненавижу – ужасное орудие. Как вижу эту выпускаемую из иглы струйку – мурашки по коже. Кокаин, героин и прочее появились в советских тусовках куда позже, и меня это совершенно не прикалывало. А «колеса», «траву» мы довольно легко доставали. Это не требовало больших денег. Обычно кто-то один покупал и угощал остальных. Хотя основным кайфом все равно был портвейн. И психоделика. Кастанеда, «Откровение Иоанна Богослова», Серафим Саровский… В таких компаниях я старался больше молчать. Говорил, только если меня спрашивали. И ни к каким собственным декларациям, манифестам готов не был. Я вообще всю жизнь подозреваю, что у меня очень косный язык. Потому что мало кто, включая моих близких друзей, понимает, что я говорю. Большинство – не понимает. Поэтому стараюсь говорить поменьше».
Третья серия
Закат солнца вручную
Среди российских рок-лидеров Гарик Сукачев, несмотря на свой «пролетарский» сценический имидж, давно уже один из самых высокооплачиваемых исполнителей с устойчивой склонностью к luxury style. В этом смысле он похож, скорее, на западных звезд шоу-бизнеса. Загородные дома в Подмосковье и Калининградской области, шикарная квартира с эксклюзивной художественной отделкой в Москве (на потолке в гостиной имеется даже мозаичное панно в традициях «сталинских» станций московского метрополитена), несколько авто премиум-класса, включая известный «Бентли», мотоцикл «Харлей», яхта, пришвартованная в одной из уютных европейских марин, и т. п. Если приглядеться, Игорь двигался в этом направлении с молодости, несмотря на все свои «классовые» комплексы. Непроизвольную маргинальность, внутреннюю свободу и страсть к революционному искусству он умело сочетал с эффективной реализацией своих материальных запросов. Столичная тусовка брежневской эпохи подпитывала Гарика не только духовно, но и финансово. «У меня было до фига знакомых, чьи родители привозили из-за рубежа дефицитные вещи. Некоторые из этих ребят страшно бухали и по дешевке отдавали крутые пластинки, джинсы, футболки, сигареты. Я у них покупал и перепродавал дороже. У меня часто и чеки для «Березки» водились. Знал кучу фарцовщиков и основные «толкучки»: на Пушкинской, «Гоголях», «Трубе» и главная – на Беговой. Клиентура там состояла в основном из грузин, армян, азербайджанцев. Брал, например, у приятелей «с рук» или в той же «Березке» джинсы «Lee» за 66 рублей и сдавал их на «Бегах» за три цены. Даже сам не продавал, просто скидывал «фарце» по 160–170 рублей, а те их перепродавали за 220.
С книгами аналогичная история. Мой товарищ, выпускник Полиграфического института, устроился работать в издательство «Правда» и воровал оттуда разную популярную литературу, целые собрания сочинений. Братья Стругацкие за лютые деньги уходили, вся «макулатурная» история хорошо шла – Дюма, Дрюон, Сименон. Мы знали, на что сейчас
