Это, прежде всего, энергетический и связанный с ним продовольственный кризис. Все это пока существует подспудно, затушевано громадными успехами науки и техники, политической демагогией и неискоренимым оптимизмом людей. Но, возможно, что уже поздно, возможно, наши идеалы и ценности – это только свет далекой, давно погасшей звезды, что на самом деле все обстоит так, как М. Хайдеггер характеризовал ситуацию с религией. «Христианская вера еще будет – здесь, там, где-нибудь. Однако правящая в том мире любовь уже перестала быть действенно-действительным принципом всего совершающегося теперь»[11].
Внутренняя исчерпанность вызвана все возрастающей расщепленностью человека на три ипостаси, которые ныне чаще всего друг с другом не связаны и друг от друга не зависят. Если раньше «естественный человек» был философско-антропологической абстракцией, одной из мыслимых ипостасей человека вообще, то сейчас естественного человека можно видеть наглядно, как воплощенную абстракцию. В нем нет ничего от человека искусственного, а тем более сверхъестественного. Какую огромную работу должна была провести цивилизация, чтобы человек, вооружившись техническим и научным инструментарием, вкусив в той или иной мере благ цивилизации, перестал рассматривать себя как несовершенное существо, как ступень к высшей стадии своей эволюции. Нет больше сильной личности, способной своей волей и интеллектом одухотворить мир, никто не хочет жить мужественно и самостоятельно, ища на свой страх и риск свой собственный жизненный путь, каждый прячется за другого, живет, подчиняясь общим шаблонам и стандартам, каждый полон сострадания и готов служить другому. Но человек должен жить для себя, пытаться изменить самого себя, из твари сделаться творцом, только тогда он может что-то сделать для других. «Большинство людей, очевидно, случайно живут на свете, в них не видно никакой необходимости высшего рода. Они занимаются и тем, и другим, их дарования посредственны. Как странно! Род их жизни показывает, что они сами не придают себе никакой цены, они тратят себя, унижаясь до пустяков (будь это ничтожные страсти или мелочи профессии). В так называемом “жизненном призвании”, которое должен избрать всякий, проявляется трогательная скромность людей: они говорят этим, что призваны приносить пользу и служить подобным себе; сосед тоже, а его сосед тоже; и так всякий служит другому, ни у кого нет призвания жить ради себя самого, но всегда ради других; т. е. получается черепаха, которая покоится на другой, а эта на следующей и т. д. до бесконечности. Если цель всякого в другом, то существование всех не имеет никакой цели; и это “существование друг для друга” – самая комическая из комедий»[12].
Но человек искусственный, потерявший веру в возможность воплощения высших идеалов, уставший от жизни и мечтающий об опрощении и даже активно занимающийся этим опрощением (например, истовым служением власти, какой бы она ни была по своей природе), не менее типичное явление нашего времени
