style="font-size:15px;"> Отец решил остаться в Москве, чтобы побыть рядом, пока дочка нуждалась в поддержке. Вымотанный и уставший он лег спать достаточно рано, а Аня с Кэт отправились на кухню, чтобы выговориться.
– Кэт, дорогая… ты единственная, кто знает всю правду. Сейчас я уже сама не верю, что случилось именно так… Мне кажется, что все произошло по-другому.
– Наш мир заставит тебя поверить в то, что во всем виновата только ты одна, – ответила задумчиво подруга.
– Почему?
– Потому что у женщины есть только два пути: или ее насилуют или она отдается в добровольное насилие своему мужу.
– О чем ты говоришь? – Аня сдерживалась, чтобы не разрыдаться.
– О том, что ты прошла свой путь, осознав, что в мире патриархата нужно отречься от своего тела женщины и жить лишь душой. Только так можно вынести то, что будет всегда происходить здесь.
– Но… но… – Аня цеплялась за последнюю надежду, как раненная птица.
– Путь женщины – это отречение, – сказала грустно Кэт. – Отречение от себя самой.
И подруги снова обнялись, прижав друг друга к груди. Какая-та женская солидарность сближала их в эту ночь на кухне, и горький чай со слезами утраченной наивности становился все слаще.
Кэт достала шоколадный торт из холодильника.
– Это тебе.
– Спасибо, – изумилась Аня. – Надо папе кусочек оставить.
Шоколадный торт возвращал забытые краски радости.
– Знаешь, – сказала задумчиво Кэт, смотря в темное окно. – Я бы на твоем месте поступила бы также.
Аня оторвалась от торта, внимательно посмотрев на подругу.
– Мужчина имеет свое предназначение в жизни, но оно заключается в том, чтобы брать под защиту женщину. Но если он уклоняется от своего предназначения, то у женщины происходит психологическая травма, потому как ее предназначение – быть под защитой мужчины. И это самая сильная боль в мире и она не физическая, она гораздо глубже.
Глаза Ани наполнились слезами, теперь ее мотив был оправдан, и чувство вины больше не мучило сердце.
Жасмин с примесью нероли
Лето самая чудесная пора года. Под окнами у Кэт расцвел жасмин. Утром она открывала настежь окно, и высунувшись наполовину, вдыхала сладкий аромат любви, исходящий от июньских цветов. А потом включала музыку на смартфоне и закрывала глаза, погружаясь в мелодию любви. В голове всплывал образ зеленоглазой женщины в светлом плаще, которая держала в руках ветки сирени и лучезарно улыбалась. Сирень отцветала, наступала пора жасмина. Кэт не знала кому рассказать о странном чувстве, которое вот уже две недели поселилось в ее пустом сердце, заполнив его ароматом жасмина.
– Почему ты проснулась так рано? – спросила ее Аня, заходя на кухню. – Разве сегодня не воскресенье?
– Я не делю время
