style="font-size:15px;"> – Так ты всего лишь смерти испугалась. А я-то думал… – казалось, от накатившей скуки он вот-вот зевнет.
– А разве это не страшно, когда смерть тянет к тебе руки? – негодующе спросила я.
– Тебя никто не заберет. Можешь вернуться в палату.
– Откуда тебе знать?
– Потому что я уже так делал.
– Когда?
– Когда-то, и это было совсем не страшно.
– Ты врешь!
– Не хочешь – не верь. Но я никогда не обманываю!
Постояв еще немного с Марком, я, набравшись смелости, вернулась в палату и подошла к бабуле. Несмотря на пелену слез, мешающих четко видеть, улыбка на ее измученном лице все же смогла отпечататься в моей памяти на долгие годы.
Взяв мою руку, она положила ее себе на живот.
– Постой со мной минутку, солнышко.
Я снова опустила глаза, из которых неспешной струйкой стекали слезы. Уже и не помню, как мама вывела меня после этого в коридор.
– Ты был прав. Это совсем не страшно, – сказала я Марку, вытирая мокрые щеки рукавом шерстяного свитера.
Он грустно улыбнулся мне.
– Математика куда страшнее.
В следующий раз я встретила Марка в школе. Наверное, если бы не случай в больнице, мы бы так и не заметили друг друга.
Сейчас, спустя тринадцать лет, мы лежим на кровати в его комнате. Я могла бы пролежать у него под боком вечность. Иногда кажется, что нет ничего важнее, чем смотреть в его глаза, запускать пальцы в жесткие волосы и крепко-крепко обнимать. Каждый раз, когда мы вот так лежим, он с интересом изучает мое лицо, будто видит его впервые: проводит кончиком пальца по губам и бровям, обратной стороной ладони по щеке.
Солнце начинает светить в глаза, и я прячусь от ярких лучей за его шеей. От нее исходит лимонно-мятный аромат. Я так хорошо знаю этот запах. Его невозможно с чем-то спутать или хоть когда-нибудь забыть.
– Расскажи, о чем думаешь, – раздается его голос.
– О всяких глупостях.
– Не поверю, что ты думаешь о чем-то глупом.
Может быть, поэтому его и люблю: он не позволяет мне в себе сомневаться.
– Я думала о реакции родителей на наш переезд.
– Они будут в не себя от злости. Особенно на меня.
– Ты им нравишься.
– Но точно не в этот раз.
– Будем обороняться вместе.
Марк улыбается. Снова эта грустная улыбка. Я не знаю, что она означает, но от нее мне всегда необъяснимым образом становится легче.
– Я волнуюсь. Чувствую, что буду на этой игре, как мартышка с очками, – он изображает пальцами очки на глазах.
– Мы можем не идти.
– Ты редко видишься с друзьями. К тому же, с нами идет Карина. Ты сама говорила, что она редко куда-то выбирается.
– Скоро начнется учебный год. У нее забот полон рот, – отшучиваюсь я.
У меня никогда
