трехзвездочный армянский, и я слушал рассказы моих старших коллег.
Потом мы уходили из редакции и переулками пробирались в бывший Камергерский, тогда проезд МХАТа, сворачивали направо и заходили в магазин «Российские вина». Там, при входе, вольготно раскинулся мраморный прилавок, на котором теснились бутылки шампанского. Мы брали по бокалу и по конфете.
– Господи, – сказал Евгений Иванович, – сколь же лет я пью на этом самом месте.
– Ровно сорок, – засмеялся Амасович.
Увидев мое удивление, Евгений Иванович пояснил:
– Раньше здесь находился дом номер 18 по Тверской улице. А в нем на первом этаже – знаменитое кафе поэтов «Домино». Интересно, что на втором этаже висела вывеска лечебницы для душевнобольных, и мы в редакции всегда говорили: «Пойдем в сумасшедший дом».
А здесь действительно был сумасшедший дом. Вечерами сюда приходили поэты, журналисты, писатели, актеры, художники и, конечно, налетчики. Здесь выступали Сева Мейерхольд и Володя Маяковский, Рюрик Ивнев… А Сережа Есенин даже написал стихи об этом кафе.
– Какие?
А когда ночью светит месяц,
Когда светит… черт знает как,
Я иду, головою свесясь,
Переулком в знакомый кабак.
Шум и гам в этом логове жутком,
Но всю ночь напролет, до зари,
Я читаю стихи проституткам
И с бандитами жарю спирт.
Евгений Иванович читал профессионально, как актер, но тихо, чтобы не привлекать внимания веселых соотечественников, освежающихся шампанским.
В конце каждой строки он взмахивал бокалом, словно ставя точку.
– Когда-нибудь я напишу книгу о той прекрасной поре, – сказал он.
Евгений Иванович умер через два года, так и не написав свою книгу. Сердце московского репортера не выдержало. Он писал в газету о революции, Гражданской войне, НЭПе, размахе пятилеток. В сорок первом ушел на фронт и от Москвы до Берлина прошел корреспондентом дивизионной газеты.
В пятьдесят втором получил десятку, вернулся в пятьдесят пятом и снова писал репортажи. Ушел из газеты, унеся свое главное богатство – память.
А с кафе «Домино» мне пришлось столкнуться, изучая материалы уголовной секции МЧК, возглавляемой талантливым оперативником Федором Мартыновым. В те годы именно его служба занималась борьбой с бандитизмом в Москве.
Итак, Москва, Тверская, 18, кафе «Домино». Гражданская война. Разруха. Трудности с продовольствием, теплом, электричеством.
Вечерами в кафе негде было сесть. Вся богемная Москва тех лет прибегала сюда на огонек.
Странный, хининно-горький напиток, именуемый кофе, из брусничного листа чай, серого цвета эклеры на сахарине, как лакомство – котлеты из конины и для избранных – ханжа, водка-сырец.
Но не это главным было здесь. Люди приходили в кафе послушать стихи, поспорить. Страна находилась
