упреки и крикЗаглушает прибой.
В шуме морском
Лишь молитва надежды жива,
Это прощается день твой
Вчерашний с тобой.
Звон телефонный сквозь время
И шум городской,
Голос страданий последних
И вой неудач, —
Всё на глазах поглощает
Вечерний покой,
Смыты следы твоей памяти,
Берег, не плачь!
Утро в чужом городе
Я теряюсь в каркасах и бликах
Железных конструкций,
Я в бетоне тону, и промяли
Асфальт каблуки.
Равнодушно легко
Мнут газоны тяжёлые бутсы
Каждой яркой росе,
Каждой чистой слезе вопреки.
В этом городе снов
Не могло всё случиться иначе.
Даже песня тоски
По-другому звучать не могла.
Звонким хаосом лет,
Разлетаясь без боли и плача,
Разбивается мысль о бетон
На осколки стекла.
Я транзитом… Я мимо…
Я просто слепой наблюдатель.
Не мои это улицы, крыши,
Проспекты, дома.
Не мои голоса…
Так зачем улыбнулся Создатель,
Открывая шлагбаумы в час,
Когда таяла тьма?!
Не игрок, не спортсмен,
Не боец я на линии фронта,
Не мыслитель седой,
Не мудрец над решеньем задач…
Так зачем же рассвет
Режет мир этот вдоль горизонта,
И в ладони мне падает
Яркий светящийся мяч?!
Депопуляция
Бредет чей-то скот
По долинам, навек заклеймен,
Отчаянье лет, словно ток,
Сквозь себя пропустив.
В пыли под копытами,
Как в механизме времен,
Пружин бесконечных
Стальной дребезжащий мотив.
Не нужно иметь в этом стаде
Ни зренье, ни слух,
Свернёт, покорится, лишь ты
Посильнее ударь,
Устанет ли в этом пути
Электронный пастух,
Невидимый миру рогатому
Призрачный царь?
Дорога безвестна, ровна,
Зелена и пряма,
Но так далека и на бойню
Ведёт прямиком.
А где-то сидят летописцы
И пишут тома,
Презренье своё запивая
Парным молоком.
И цель неясна даже тем,
Кто готовит отчёт,
Лета быстротечны,
Холодные зимы лихи.
Печаль, словно кровь,
По сосудам животных течёт :
За тысячи лет
Изменились, увы, пастухи.
Мелькают в глазах дни и ночи,
Бессилье и страсть.
И в песнях земли
Не хватает ни звуков, ни слов.
Забыты давно времена,
Когда царская власть
И мощь измерялись
Количеством в стаде голов…
Вердикт
В заброшенный город
Приходит решающий вечер.
Скрипящие
