Андеграунд, или То, что мы потеряли. Каграман Ханбеков

      Строим дерзко, только что – не разумею.

      Строим, видимо, богатый, полудикий рай.

      От такого счастья я не млею,

      Я капризный, мне культуру подавай.

      Но искусство требует терпенья,

      Это не один талант, а тяжкий труд.

      Не напишешь натюрморт в мгновенье,

      И роман не пишут, а куют.

      Книги нынче, как предмет торговли,

      Требуют душещипательный сюжет,

      Где, помимо драки или ловли,

      Есть ошеломляющий предмет.

      А писатели не пишут по заказу,

      Им свободу мысли подавай,

      Ну а мысли, как и прочую заразу,

      Лучше торговцам не предлагай.

      Высмеют тебя: «Какая там культура!

      Да её и в жизни не продашь.

      Классика теперь – макулатура,

      Нужен нам убийственный кураж».

      С торговцами спорить бесполезно.

      За роман свой ты получишь грош.

      «Скучно пишете, не интересно», —

      Скажет продавец, и это будет ложь.

      Садись, дружок, плеснём бурду в стаканы,

      На водку денег нет, но это не беда, —

      От этой дряни будем тоже пьяны,

      Не меньше и не больше, чем всегда.

      Забудем про счета, неплатежи и взносы,

      Что свет отключат вскоре, как и газ,

      Что сердце колет, словно жалят осы,

      Что вместо чая пьём прокисший квас.

      Нас выселят куда-нибудь в трущобы,

      Где вместе с крысами вповалку будем спать,

      Чтоб не мешали людям жить и чтобы

      Нам не обидно было голодать.

      Я шил «домашники», они не продавались,

      Скупал творог, возил его в Москву.

      От этой спекуляции гроши мне доставались,

      На эти сбереженья и живу.

      Я чищу людям выгребные ямы,

      Чиню заборы тем, кто постарел.

      Берусь за всё, вставляю стёкла в рамы,

      Но есть, в конце концов, и этому предел.

      Жена ушла, ей это надоело.

      Ушла к родителям с детьми и там живёт.

      Её я не виню, у ней живое тело,

      И пищу требует живот.

      Я каменщиком был, но искалечил спину,

      И на лечение, конечно, денег нет.

      Плесни в стакан и запоём «Кручину»,

      И, может быть, тоска моя пройдёт.

      Напьюсь когда-нибудь, всё оболью бензином.

      Допью бутыль и спичку запалю.

      Пусть я сгорю в одном костре едином,

      Но, говорят, что прежде угорю.

      P. S. Он так и сделал. Бедный, всё предвидел.

      Визит жены предельно был суров.

      Тогда, представив, сколько будет дров,

      Он сделал то, что обещал, чем бредил.

      Перед расстрелом

Скачать книгу