бросил отец, оставив вопрос мужчины без ответа.
Все, кроме меня, согласно кивнули.
Отец подвел к Тиму и положил мою руку на его согнутый локоть. На душе стало еще более мерзко, если такое вообще возможно.
За массивными колоннами скрывались широко распахнутые двери храма, к которым мы и направились. А стоило нам только оказаться в притворе, как тут же факелы, висевшие на стенах, вспыхнули ярким пламенем.
Ощущение безысходности с каждым шагом все больше сдавливало грудь, и когда у алтаря я увидела трех жриц, закутанных в алые плащи, вопреки действию принуждения, вцепилась ногтями в рукав Тима.
– Прости, я ничем не могу помочь, – виновато прошептал парень, не поворачивая головы.
Простить? О! Это вряд ли…
В пустом храме не было никого, кроме нас с женихом и родителей, которые встали за нашими спинами. Как два стража, боятся, что я убегу. Я бы и убежала, если бы могла…
– Дети мои! – приятным певучим голосом произнесла та, что стояла посередине со сверкающей чашей в руке. – Сегодня свершиться обряд единения, и каждый из вас разделит свою жизнь с избранным огнем сердца!
Это Тим что ли огонь моего сердца? Очень сомневаюсь!
За всеми жизненными перипетиями я так и не прочитала подробнее о богине и о самом обряде. Хотя, вряд ли бы это хоть что-то изменило.
– Отдаете ли вы отчет своим действиям? – жрица вновь заговорила, пристально посмотрев сначала на Тима, а потом на меня.
Ее взгляд замер на подаренном отцом кулоне, и я уже успела обрадоваться, она должна понять, что я своим действиям отчет точно не отдаю, но…Жрица ничего не сказала!
Тим тихо ответил согласиям, а я, под действием принуждения, только кивнула.
– Тогда начнем обряд! – сияя улыбкой, проговорила вторая жрица.
За их спинами высоко взвился белый столб дыма, и монотонные голоса заполнили храм. Они лились отовсюду, заставляя нервно всматриваться в каждый уголок, который я могла увидеть, не поворачивая головы.
Слова казались незнакомыми. И это пугало еще больше…
Неожиданно звуки стихли и в звенящей тишине, раздался певучий голос откуда-то сверху:
– Готов ли ты оберегать ее от бед и отдать свою душу за ее жизнь? – неужели это сама богиня?
Боясь поднять взгляд вверх, затаила дыхание.
Тим ответил без заминки:
– Готов!
«Что же ты делаешь?» – хотелось застонать от его слов, но я всего лишь послушная кукла, поэтому осталась стоять молчаливой статуей.
– Готова ли ты хранить его любовь и быть верной женой? – теперь вопрос был задан мне.
Как я мечтала ответить «Нет!». Все внутри кричало и сопротивлялось.
По щеке скатилась горячая слеза, а отец безжалостно заставил произнести:
– Я…
За нашими спинами раздался грохот, и злой голос эхом прокатился по храму:
– Обряд не может быть совершен!
Глава
