зеркала. Светлые стены и ребристые колонны были украшены золотом. Громоздкие люстры с сотнями свечей (сейчас потушенными за ненадобностью) свисали с потолка как гигантские гроздья винограда.
Рядом с каждой колонной, коих я насчитала не меньше десятка только с одной стороны, стоял, вытянувшись, гвардеец. Еще несколько солдат королевской гвардии выстроились у противоположной от входа стены по обе стороны от возвышения, на котором стояло громоздкое вычурное кресло. Королевский трон, как вдруг поняла я.
Все это строгое великолепие неожиданно разбавляли постаменты со сложными цветочными композициями. Их было не меньше, чем колонн, и они немного смягчали впечатление от многочисленной охраны.
Но у меня все равно появилось иррациональное желание убежать. Я даже бросила осторожный взгляд через плечо, как будто проверяя пути к отступлению. Они были перекрыты: шестеро сопровождавших нас всех гвардейцев вошли следом и выстроились вдоль стены по обе стороны от дверей, замыкая контур охраны.
Я снова повернулась к трону и пригляделась к местному монарху. Он казался совсем мальчишкой. Вполне возможно, был или моим ровесником, или даже немного младше. Отчаянно старался выглядеть серьезно и величественно, для чего сидел неестественно прямо и высоко задирал подбородок. И конечно, это было скорее забавно.
Советник-кудесник, за которым мы следовали, остановился на довольно большом расстоянии от трона. Сдержанно поприветствовал короля выразительным кивком. Я же почему-то вдруг присела в глубоком реверансе, чувствуя, как гулко забилось в груди сердце то ли от страха, то ли от волнения. Охотник только склонил голову набок и скептически приподнял бровь, окидывая мальчика на троне изучающим взглядом и демонстрируя полное отсутствие какого-либо страха или пиетета. Мне показалось, что местный король слегка занервничал.
– Ваше Величество, это те люди, о которых я докладывал вам накануне, – сообщил советник.
– Да, я понял, – важно согласился молодой монарх. И добавил, глядя на меня: – Мне очень жаль, что вам пришлось пережить подобное. Не держите зла на тех людей, они действовали на эмоциях.
Он замолчал, выжидающе глядя на меня. Советник тоже обернулся, давая понять, что я должна как-то ответить. А у меня в горле пересохло и язык опять отказывался шевелиться. Сглотнув и откашлявшись, я с трудом прохрипела:
– Конечно, Ваше Величество, я не держу. Я все понимаю.
– А это правда, что туманники вас не трогали? – с любопытством уточнил король, непроизвольно подаваясь вперед. Но тут же опомнился и снова сел прямо.
– По непонятной мне причине, да, Ваше Величество. Я для них словно не существовала.
Я почувствовала на себе удивленный взгляд Охотника. Конечно, он-то этого сам не видел, а потом, наверное, подумал, что меня оговаривают. Я покосилась на него и пожала плечами, как бы говоря: ну, вот так оно, что я сделаю?
– А вы, – король тоже посмотрел на Охотника, – как я понимаю,
