Хантер? Тяните билет! – резкий голос профессора вернул его из сладостных грез в суровую реальность. Кларенс робко протянул руку к разложенным на столе чуть желтоватым листам бумаги. Скорее бы каникулы! Снова можно будет кататься по ледникам! Только надо выбрать подходящий звездолет. Пригодный к полетам в атмосфере и с нужной формой корпуса. Антигравы можно и самому поставить.
– Вы не собираетесь отвечать? Следующий…
– Лев Эрнестович, пожалуйста! – Кларенс умоляюще сложил руки. – Можно без подготовки?
По мере того, как Хантер монотонно бубнил, пальцы профессора, нетерпеливо теребившие холеную черную бородку, двигались все медленнее. Веки постепенно опускались. Неожиданно преподаватель очнулся и хлопнул ладонью по столу.
– Давайте зачетку! Четыре. Хоть один что-то знает, остальные – ноль на массу!
Кларенс направился к выходу, взялся за ручку двери, но вдруг обернулся:
– Можно вопрос?
– Конечно, – профессор ехидно уставился на студента.
– Почему мы до сих пор распечатываем билеты? Электронная система с генератором случайных чисел справилась бы куда лучше.
Профессор побагровел.
– Ну и вопросы, Хантер! Я думал, вы спросите, почему не пять! Но я отвечу. У вас есть хоть какие-то понятия о психологии? Поймите, одно дело, когда за глупого студента решает машина, совсем другое – когда он сам определяет свою судьбу!
– Мне кажется, человек выбирает свое будущее на этапе подготовки к экзаменам, – пролепетал Кларенс.
– Мысль, конечно, верная. Но неужели вам никогда не приходилось пропускать занятий по причине, например, свидания с девушкой, студенческой вечеринки или туристического похода?
– Я никогда не прогуливал без уважительной причины.
– У вас, Хантер, нет души! Нельзя же быть таким зану… рационалистом! В конце концов, есть же еще и традиции!
– Кто бы мне это говорил, – вырвалось у несчастного студента. Поистине «язык мой – враг мой». Эх, все. Конец. Отчислят.
Неожиданно профессор расхохотался. Кларенс поднял глаза и увидел, как трясутся его плечи.
– Вы думаете, я не в курсе, что студенческая братия кличет меня Кровососом? Или считаете, я не мог бы пресечь это на корню? Вы еще желторотый птенец, Хантер. Когда-нибудь вы поймете, что человек должен совершать и нелогичные поступки. К сожалению, сейчас мне недосуг разглагольствовать о смысле жизни. Зовите следующего, у меня еще двенадцать болванчиков. И будьте уверенней в себе. Вы же мужчина!
Кларенс медленно вышел из аудитории. Его по-детски наивное, открытое лицо светилось, чистые серые глаза пробежали по завистливым лицам однокурсников, которым еще предстояло пройти последний в этом семестре «круг ада».
– Отстрелялся. Четверка, – едва слышно сказал он.
Рыжий толстяк бесцеремонно выхватил документ из рук приятеля.
– Скажи, дружище, какую часть тела ты лизал Кровососу? От него трояка не дождешься.
– Может, я просто хорошо знаю предмет? Я же проводил для вас семинар! Но он просуществовал ровно два занятия. На третье никто не пришел, – Кларенс вздохнул и вопросительно посмотрел на товарища.
– Кто пойдет слушать робота? Ты мог бы немного менять интонацию, когда косишь под препода?
– Не знаю. Мне кажется, строгая и четкая подача материала способствует его усвоению. Ладно, проехали. Не хотите, вам же хуже. Но если ты провалишься, я займусь тобой персонально. И конец твой будет ужасен.
Хантер состроил страшную рожу, закрыл глаза и быстро пошел по коридору, едва касаясь облупившейся стены кончиками пальцев. Тридцать восемь шагов до поворота, четырнадцать до лестницы, тринадцать ступенек, площадка…
Маленький короткокрылый звездолет вздрогнул и, набирая скорость, устремился по гладкой, как бобслейная трасса, поверхности ледника на заснеженную равнину между горными пиками. На карте продуваемое всеми ветрами плато обозначалось, как Зловещая долина.
За прозрачным фонарем замелькали скалы, сливаясь в сплошное темное месиво. Кларенс, нежно держа ручки управления, едва заметными движениями удерживал машину точно по центру белоснежного языка, тысячелетиями отполированного природой. Снежные вихри взвивались по бортам. Мириадами сверкающих брызг разлетались ледяные торосы. Черно-белый мир за прозрачной броней казался цветным, а холодное желтое солнце над головой ласковым и теплым, будто на первоклассной курортной планете.
Несколько поворотов и расселин остались позади. Звездолет вышел на хорошо знакомый прямой участок. Скорость выросла. Внезапно, словно из ниоткуда, прямо перед носом встала сплошная каменная стена.
Землетрясение?
